1. Экономика в условиях санкций: личный опыт и базовый закон
Как и многие в России, я сейчас ограничен в доступе к международным медиа из-за санкций. Единственная подписка, которую могу себе позволить — это Яндекс Плюс. Когда мне нужна конкретная статья из платного раздела The Economist или Wall Street Journal, я обращаюсь к западным коллегам с просьбой прислать текст. Они помогают, хотя иногда читают мораль о том, что я остаюсь в стране. Я пишу это не для жалоб, а чтобы проиллюстрировать фундаментальный экономический принцип: если существует реальная потребность и есть морально приемлемый способ ее удовлетворить, рынок найдет решение.
2. Исчезновение и возвращение Игоря Сечина
В информационном пространстве некоторое время назад возник вопрос: куда пропал Игорь Сечин, глава «Роснефти»? Поиски и теории заговора оказались напрасны. Разочарую сторонников конспирологических версий: этот человек, чьи методы я лично не одобряю, никуда не исчезал. В любом бизнесе, будь то завод, магазин или кафе, всегда есть два входа — парадный и черный. Запад, наивно полагавший, что черный ход — это лишь аварийный выход, не учел, что им можно пользоваться и для доставки товаров. Мы же, помнящие серые схемы 90-х, хорошо знаем: дверь открывается в обе стороны. Если что-то можно вывезти, то можно и ввезти.
Можно предположить, что за последний год Сечин работал интенсивнее, чем когда-либо. Его задача — обеспечить сбыт российской нефти в обход ограничений, «подливая» ее на мировой рынок через альтернативные каналы. Независимо от личного отношения к нему, он выполнял работу, которая влияла на благосостояние всех: от пенсионеров и матерей до бюджетников, обеспечивая наполнение казны.
3. Итоги работы в обход санкций: данные The Economist
Результаты этой деятельности недавно были обобщены в The Economist. Вот ключевые выводы:
1. Теневые каналы поставок. Российская нефть поставляется по сложным схемам, которые крайне трудно, а порой и невозможно отследить. В процесс вовлечены новые трейдеры, танкеры и логистические цепочки, которые меняются быстрее, чем их успевают анализировать.
2. Ограниченный эффект потолка цен. Действие потолка цен на нефть ощущалось лишь около двух месяцев. После этого российский экспорт вернулся к докризисным объемам.
3. Рекордные закупки через посредников. Например, Emirates резко увеличила закупки российской нефти в 2022 году, и большая ее часть в итоге могла попасть в Европу под видом нефти из других источников.
4. Аномалии в статистике. Малайзия, чьи собственные мощности ограничены, поставляла в Китай вдвое больше нефти, чем могла бы добыть. Это явный признак реэкспорта.
5. Контроль над флотом. Под российским влиянием сейчас находится около 16% мирового танкерного флота — более 360 судов. Этого достаточно для поддержания текущих объемов поставок.
6. Новые игроки на рынке. Появились ранее неизвестные трейдеры из Индии, Шри-Ланки, Турции и ОАЭ. The Economist предполагает, что многие из них могут быть связаны с российскими государственными компаниями.
Обратите внимание: Smart Talking выпуск 8. Что ждать от экономики в новых условиях?.
4. Эмбарго на нефтепродукты и выводы
С 5 февраля вступило в силу эмбарго на поставки нефтепродуктов из России. Однако пути для его обхода уже созданы и опробованы. Какой можно сделать вывод? Мировая экономика вновь столкнулась с реальностью. Переход от прозрачных («белых») схем к полулегальным («серым») происходит гораздо быстрее, чем обратный процесс. В России годами пытались вывести бизнес из тени, но результаты скромны. Теперь же цивилизованный мир, привыкший к decades стабильности и прозрачности, обнаружил, что под ударом оказался не только российский экспорт, но и его собственный «белый» бизнес, который вынужденно или добровольно пользуется «черным ходом». Им, а не нам, предстоит долго разбираться с последствиями этой новой, более сложной реальности.
Больше интересных статей здесь: Экономика.
Источник статьи: Стало ясно, чем занимался Сечин и стоит ли ждать проблем от нефтепродуктового эмбарго.