В условиях глобальных вызовов, таких как пандемия, государства всё больше сосредотачиваются на внутренних проблемах, рассматривая международные вопросы исключительно через призму собственных дипломатических интересов. Это затрудняет определение стран, которые понесут наибольшие потери и столкнутся с самыми сложными проблемами. О кризисе управляемости в мировой политике по итогам уходящего года размышляет программный директор клуба «Валдай» Тимофей Бордачёв.
1. Конец управляемости и демократичности
Прошедший год окончательно похоронил в международной политике два ключевых принципа: управляемость, то есть способность государств совместно решать фундаментальные проблемы через институты, и демократичность, подразумевающую справедливый учёт интересов всех стран, независимо от их мощи. Сдвиг глобального баланса сил, вызванный возвышением Китая и реакцией Запада, изначально не оставлял шансов на то, чтобы ведущие державы ставили чужие интересы наравне со своими.
2. Несостоявшиеся ожидания
Ранее существовала надежда, что крах монополии США и их союзников на распределение глобальных благ приведёт к демократизации международных отношений. Предполагалось, что для решения ключевых задач будут формироваться широкие коалиции, основанные на взаимовыгоде и относительном равенстве участников. Это, в свою очередь, могло бы повысить управляемость мировыми процессами, пошатнувшуюся после окончания холодной войны.
Однако эти ожидания не оправдались. Вместо повышения цивилизованности взаимодействия государства столкнулись с необходимостью управлять процессом всеобщего «одичания» в международных отношениях.
3. Пандемия как катализатор эгоизма
Пандемия COVID-19, начавшаяся в конце 2019 года, резко обострила проблему легитимности власти внутри стран. Правительства были вынуждены доказывать своим гражданам справедливость существующих порядков, что практически не оставило им ресурсов для поиска справедливости на международной арене. Если 2020 год был шоком, то 2021-й стал временем адаптации, где врождённый государственный эгоизм превратился в главный инструмент выживания.
Редкие гуманитарные жесты, вроде предложения России временно снять санкции с Ирана, лишь подтверждали общее правило. Яркий пример — гуманитарный кризис в Афганистане после заморозки активов новым властям. Несмотря на помощь, системные проблемы страны не решаются, особенно учитывая, что её дестабилизация выгодна стратегическим интересам США.
©Reuters
4. Триумф геополитики и уход в себя
Геополитические расчёты вышли на первый план. Китай, ещё недавно рассматривавшийся как альтернативный центр притяжения, демонстрирует закрытость. Россия концентрируется на внутреннем развитии, хотя и сохраняет обязательства перед соседями. Европа в 2021 году практически исчезла как позитивный игрок, став скорее источником проблем для развивающихся стран. Инициатива США в виде «Саммита демократий» не стала новой площадкой для координации, оставшись формальным онлайн-мероприятием.
5. Последствия для мировой экономики
Новая реальность ставит крест на модели развития, основанной на интеграции в глобальные производственные цепочки. Глобализация в привычном виде умирает, что является тяжёлым ударом для стран, не обладающих ни богатствами Запада, ни ёмкими внутренними рынками, как Китай или Индия.
Пандемия также обнажила упущенные возможности России и других «переходных» экономик в создании устойчивых национальных систем, особенно в здравоохранении. Однако Россия, в отличие от многих соседей по постсоветскому пространству, обладает достаточным масштабом, суверенитетом и ресурсами, чтобы адаптироваться. Для остальных же новые условия не сулят ничего хорошего.
6. Позиция крупных держав
Вера в то, что Запад восстановит роль «доброго гегемона», тает, но и Китай не выглядит готовым занять это место. Для Москвы и Пекина новая ситуация — не сплошное благо. Во-первых, Запад разрушает старый либеральный порядок с большей решимостью, чем ожидалось. Политика односторонних санкций доказывает, что США и союзники больше не верят в возможность восстановления глобального управления под своим началом.
Во-вторых, ни Китай, ни Россия не стремились к революционной ломке послевоенного порядка. Теперь им приходится адаптироваться к миру без прежних ориентиров. Китай замыкается, используя пандемию как оправдание. Россия пытается выстроить более устойчивую систему отношений в Европе, одновременно сокращая присутствие в Азии и проводя гибкую политику на постсоветском пространстве.
7. Кризис лидерства и будущее
Запад, оставаясь самым могущественным игроком, сохраняет способность к коллективным действиям, но и она подвергается испытаниям. Лояльность Европы всё больше держится на осознании собственной уязвимости поодиночке. Суверенитет ЕС в мире стал продуктом доброй воли США. Кризис лидерства, порождённый самодовольством после холодной войны, сильнее всего поразил западные страны. Пока его сглаживают демократические институты и накопленные за века конкурентные преимущества, но долговечность этого эффекта под вопросом.
Оборонительная позиция Китая и России говорит о том, что эти державы понимают: время работает на них, но трезво оценивают свои текущие ресурсы.
8. Новая эпоха без аналогов
Наступившая эпоха не имеет исторических аналогов. Количество независимых государств беспрецедентно, а их способность к моральному поведению подвергается невиданным испытаниям. Упадок международных институтов — главного достижения XX века — открывает перед державами огромное поле возможностей. Пока невозможно предсказать, какие из этих возможностей будут использованы, чтобы избежать всеобщего кризиса.
#мировой порядок #мировая политика #суверенитет
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Недемократический неуправляемый мир.