1. Российское посредничество: тактический успех и стратегические вопросы
После переговоров между Арменией и Азербайджаном при активном участии России, многие российские СМИ поспешили объявить это безоговорочной дипломатической победой Москвы в разрешении многолетнего нагорно-карабахского противостояния. Действительно, роль главного посредника позволила России добиться главного — остановить масштабное кровопролитие. Однако, если оценивать эти события с точки зрения долгосрочных внешнеполитических интересов России, картина становится не столь однозначной. Был ли ноябрь 2020 года триумфом российской дипломатии или же тактическим успехом на фоне стратегических вызовов? Для ответа необходим глубокий анализ позиции и возможностей Российской Федерации в регионе.
2. Минская группа ОБСЕ: формальность и реальное влияние
Ключ к пониманию российской позиции лежит в истории Минской группы ОБСЕ, созданной для мирного урегулирования конфликта еще в 1992 году. Формально ее мандат, помимо России, разделяли США и Франция. Москва изначально боролась за исключительный контроль над процессом, особенно за право введения вооруженных миротворцев, что сулило не только политическое, но и финансовое влияние. Однако конкуренция между державами привела к тому, что группа фактически утратила реальные рычаги воздействия, а все переговоры свелись к формальным саммитам. Примечательно, что и в 2016, и в 2020 году Россия публично поддерживала роль Минской группы, но на практике разрешила кризис в одностороннем порядке, разместив своих миротворцев. С одной стороны, это можно считать дипломатической ловкостью: Москва освободилась от необходимости согласовывать каждый шаг с западными партнерами. С другой — она взяла на себя всю полноту ответственности за будущее урегулирование и стабильность в стратегически важном регионе. Фактическая «недееспособность» группы расширила пространство для маневра, но возник закономерный вопрос: есть ли у России достаточные ресурсы для эффективного использования этой новой свободы действий на Южном Кавказе?
3. Тактический выигрыш и стратегическая неопределенность
В краткосрочной перспективе достижения России очевидны. Удалось не только остановить войну, но и закрепить за собой ключевые рычаги влияния. Под российским контролем оказался не только вопрос безопасности, но и жизненно важные транспортные коридоры, в частности, путь в Нахичевань, к которому стремился Азербайджан в рамках идей пантюркизма. Это влияние, безусловно, значительнее, чем текущие приобретения Турции в регионе. Однако турецкие амбиции, подкрепленные финансированием проектов в Центральной Азии, представляют собой долгосрочную стратегию. Таким образом, Россия одержала победу «здесь и сейчас», но долгосрочные перспективы реализации ее национальных интересов в регионе остаются под вопросом.
Обратите внимание: Тихая победа киберпанка.
4. Нейтралитет как осознанная стратегия
Анализ действий России во время эскалации конфликта выявляет осознанную стратегию сохранения отношений со всеми сторонами. Этот выверенный нейтралитет имел глубокие причины:
- Сохранение коммуникационных каналов. Открытая поддержка Армении, формального союзника по ОДКБ, привела бы к разрыву диалога с Азербайджаном. При этом формулировки договора ОДКБ, в отличие от НАТО, не обязывали Россию к автоматическому военному вмешательству.
- Юридические и геополитические риски. Азербайджан апеллировал к принципу «uti possidetis» — нерушимости границ, существовавших на момент обретения независимости. Активное давление России на Баку могло спровоцировать ответные обвинения в двойных стандартах, учитывая ситуацию с Крымом, Донбассом, Абхазией и Южной Осетией, и укрепить антироссийский альянс Азербайджана с Турцией.
5. Вывод: победа без будущего?
Благодаря налаженным каналам связи и решительным дипломатическим шагам, России удалось одержать важную, но сложную тактическую победу. Однако эта победа оказалась сиюминутной. Амбиции Турции, активизировавшиеся на фоне международной нестабильности (пандемия, смена власти в США), представляют растущую угрозу для российских интересов на Южном Кавказе. Игнорировать эту угрозу — все равно что верить в 1940 году в незыблемость пакта о ненападении с Германией. Нагорно-карабахский конфликт окончательно превратился в геополитический, где баланс сил будет определяться в первую очередь отношениями между Москвой и Анкарой. В таких условиях о скором и окончательном разрешении конфликта говорить не приходится: стороны преследуют диаметрально противоположные цели — одни геополитические, другие идеологические (независимость Карабаха). В этом контексте термин «дипломатическая победа» звучит несколько преувеличенно, а «разрешение конфликта» выглядит задачей, которая в ближайшей перспективе в принципе не имеет решения.
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Дипломатическая победа или геополитическое поражение?.