Фото В.Лагранж
1. Культурный фронт: война за души и идентичность
Проблема, поднятая в статье, далека от отвлечённых рассуждений. Сначала очагом противостояния стала Украина, теперь — Белоруссия. Лозунги вроде «Слава героям!» или «Жыве Беларусь!» — лишь внешние проявления глубинных процессов. Ситуация в Казахстане пока кажется более спокойной, но и там существуют внутренние противоречия, например, историческое соперничество между жузами. Однако это затишье, скорее всего, временное. Как только возникнет потребность в поиске внешнего врага для консолидации, им могут стать либо китайцы, либо, что более вероятно, русские. Речь идёт не о национальности по крови, а о культурно-цивилизационной принадлежности. Яркий пример — множество русских фамилий среди радикальных украинских националистов. Эти люди — «ломоть отрезанный». А вот украинский писатель и публицист Алесь Бузина, отстаивавший идеи единства, был убит, но его наследие переживёт его противников.
2. Народ, разделённый границами
Что же делать с самым разделённым народом в мире? По разным оценкам, за пределами России проживает от 25 до 30 миллионов русских или русскоязычных людей, большинство — в соседних странах. Миф о бескровном распаде СССР в 1991 году давно развеян. Вот уже тридцать лет идёт тотальная и беспощадная война, цель которой — не физическое уничтожение, а захват душ и переформатирование идентичности. Это настоящая культурная война, «Kulturkampf», как назвал бы её Отто фон Бисмарк.
3. Парадокс Белоруссии
Особенно показателен пример Белоруссии. Согласно данным, в республике наблюдается самый высокий в СНГ разрыв между русской идентичностью и использованием русского языка: только 8% считают себя русскими, но 40% называют русский родным, а 70% используют его как основной. При этом, в отличие от Украины или Прибалтики, в Белоруссии нет ни одного региона с русским большинством. Если протестное движение, использующее бело-красно-белую символику, одержит победу над Лукашенко, то сценарии Донбасса или Крыма там невозможны в принципе. Русскоязычное и в основном православное население может быстро превратиться в филиал того же националистического проекта, что и на Украине. Это не стихийный протест, а результат целенаправленного, десятилетиями создававшегося слома народного сознания. Шокирует, что в стране, потерявшей каждого третьего в Великой Отечественной войне и пережившей ужас 628 Хатыней, десятки тысяч людей поднимают символы, напрямую связанные с коллаборационизмом и предательством. И делают они это на русском языке.
4. Тупиковые пути: бегство или принуждение
Какие же пути видятся? Первый — масштабная программа по переселению всех желающих в Россию, своего рода «Ноев ковчег». Однако это было бы признанием цивилизационного поражения, бегством, подобному отступлению римлян перед варварами. Но варвары не успокоятся на захваченных землях. Второй путь — силовая, принудительная русификация. Но в XXI веке это абсолютно бесперспективно и контрпродуктивно. Исторические прецеденты вроде Эмского указа или Валуевского циркуляра сегодня — лишь музейные экспонаты. Стоит признать, что современная украинизация — прямая наследница методов имперской русификации: такая же жёсткая, бескомпромиссная и в конечном счёте малоэффективная.
5. Третий путь: обрусение как естественный процесс
Остаётся третий, «мягкий и тёплый» путь. Он не связан с военным или административным давлением, но может оказаться самым действенным. Как метко заметил Владимир Даль, обрусевший датчанин, «обрусеть» — значит «высказать при чём-либо русскую природу свою». Возможно, сейчас наступает именно тот момент коренного перелома в культурной войне. Европейская мечта для постсоветских стран начинает оборачиваться своей неприглядной стороной. После Майдана, ценой огромных потерь и внутреннего раскола, эти государства начинают осознавать, что в Европе их не ждут как равных. Для Запада они навсегда останутся «славянскими турками» и «задним двором России». Этот когнитивный диссонанс, это разочарование необходимо углублять и расширять.
6. Цивилизационный выбор и притяжение большого проекта
Украинцы, белорусы, казахи родились и состоялись в рамках грандиозного общего цивилизационного проекта. В одиночестве их ждёт будущее без Крымского моста, передовых вакцин или космических программ. Они пытаются присвоить героев, которые никогда не смогли бы реализоваться в тесных рамках узкого национализма. Стал бы Сергей Королёв великим конструктором, изучая аэродинамику только на украинском? Написал бы Михаил Булгаков «Мастера и Маргариту», веря, что «кот» — это «кит»? Показательно, что на седьмом году конфликта, согласно украинской же социологии, почти половина граждан Украины хорошо относится к России, тогда как в 2015 году таких было лишь 20%. Жизнь берёт своё.
7. Вектор развития: продавать не ресурсы, а идею
Главное — задать правильный вектор. Необходим цивилизационный импульс. Пора перестать покупать лояльность местных элит на окраинах русского мира — эта практика не меняется со времён Мазепы. Нужно научиться «продавать» то, что ценнее нефти и газа: убеждение, идею. Идею о том, что быть частью русской культуры, русской цивилизации — это престижно, современно и перспективно. Что осознание «я тоже русский» (в широком, культурном смысле) — это не стыдно, а «круто вдвойне». В этом суть обрусения — добровольного, естественного и потому неодолимого.
