В Стамбуле проходит встреча министра иностранных дел Турции Хакана Фидана с российской переговорной группой. Ранее аналогичные консультации турецкая сторона провела с украинскими и американскими представителями. Анкара стремится стать активным участником прямых переговоров между Москвой и Киевом, хотя её позицию сложно назвать полностью беспристрастной. Какую же роль в действительности может сыграть Турция в этом процессе?
1. Символика места и реалии процесса
Доцент кафедры политологии Финансового университета при Правительстве РФ Дмитрий Ежов считает выбор Стамбула логичным. Переговоры здесь были прерваны в 2022 году, и их возобновление на той же территории носит символический характер. Инициатива России, по его мнению, демонстрирует готовность к диалогу. В то же время украинская сторона, судя по заявлениям Владимира Зеленского от 15 мая, также говорит о переговорах, но делает это в своей характерной манере.
Эксперт подчёркивает, что сам факт возобновления прямого диалога важен, но ждать быстрых результатов не стоит. Существует риск срыва переговоров со стороны Киева, который находится под сильным влиянием западных кураторов. Если потребуются новые раунды, их можно провести и в другом регионе, но понятие нейтральности площадки в таких условиях весьма условно.
2. Роль посредника: техническая и политическая
Директор аналитической программы Российского агентства политических и экономических новостей Михаил Нежмаков отмечает, что на подготовительном этапе участие принимающей стороны для обсуждения технических деталей — это стандартная практика. Хотя Турция поставляет оружие Украине, в мировой дипломатии нередки случаи, когда посредник имеет военно-техническое сотрудничество с одной из сторон конфликта.
При этом прямые каналы связи между Москвой и Киевом существовали и ранее. Например, как упоминал в апреле 2025 года Алексей Полищук из МИД России, работал «меморандумный канал связи» между посольствами в Минске, в основном по юридическим и консульским вопросам. Формулировка «в основном» оставляет пространство для трактовки, что он мог использоваться и для более широкого круга тем.
3. Опыт других конфликтов и мотивация сторон
Проводя параллели с переговорами между Израилем и ХАМАС, где посредниками выступали Катар и Египет, эксперт указывает, что эффективность диалога в конечном счёте зависит не от посредников, а от реальной готовности конфликтующих сторон к компромиссам и «заморозке» боевых действий. На данный момент складывается впечатление, что ни Москва, ни Киев не возлагают на стамбульские встречи особых надежд.
Вопрос о том, может ли Турция, подобно Катару, в последний момент обвинить одну из сторон в срыве (в данном случае — Россию), Нежмаков считает маловероятным. Прямое обвинение Москвы со стороны Реджепа Тайипа Эрдогана поставило бы крест на будущем турецкого посредничества, роли, которой Анкара дорожит. Однако более резкие высказывания в адрес России со стороны других турецких политиков (например, депутатов) исключать нельзя.
4. Ожидания сторон и возможные результаты
Украина, Европа и США, судя по всему, не готовы всерьёз воспринимать предложение о переговорах. Госсекретарь США Марко Рубио накануне не раз заявлял, что Вашингтон «не возлагает больших ожиданий на эту встречу». Администрация президента Трампа, возможно, изначально смотрела на перспективы чуть оптимистичнее, но у Белого дома нет чёткого плана действий на случай, если диалог зайдёт в тупик.
Наиболее реалистичным позитивным исходом текущего этапа могла бы стать договорённость по отдельным гуманитарным вопросам, например, по новому обмену пленными, хотя и это пока под вопросом.
5. Альтернативные площадки и стратегические цели
Проблема, по мнению экспертов, заключается не столько в месте проведения, сколько в отсутствии у сторон серьёзной мотивации к достижению согласия. Однако если предметные переговоры всё же начнутся, географическая близость площадки к Москве или Киеву будет плюсом на первых этапах, когда делегациям может потребоваться возвращаться для консультаций.
Страны ЕС в нынешних условиях вряд ли станут приемлемой площадкой для России. Если от Турции по какой-то причине откажутся, свою роль могла бы сыграть ОАЭ, уже имевшая опыт посредничества при обмене пленными. Также подойдёт одна из нейтральных стран Большого Ближнего Востока или постсоветского пространства.
6. Профессиональное посредничество и большой геополитический контекст
Доцент кафедры политологии Финансового университета Владимир Бульнов подчёркивает, что Турция — независимое государство, что делает её приемлемой для всех сторон. При Эрдогане страна стала профессиональным посредником, умело извлекающим из этой роли политические и экономические дивиденды. Никто не может быть уверен в её абсолютной лояльности — ни Запад, ни Россия, — но в данном случае это не главное.
Стратегической целью России на переговорах, по его мнению, является демонстрация западному миру бесперспективности поддержки киевского режима. Важно показать, что Владимир Зеленский и его окружение лишь разыгрывают спектакль. Первым шагом к этому могла бы стать встреча Зеленского с Трампом в Белом доме. Если же события в Турции станут продолжением этого «заговора», Запад может наконец осознать, что Украина лишь продолжает безрезультатно расходовать ресурсы.
Трамп уже практически отказался от поддержки Киева, а европейские лидеры, сохраняя воинственную риторику, сталкиваются с растущим недовольством своих избирателей, которые видят, как украинская авантюра бьёт по их экономике. В удачном сценарии происходящее можно рассматривать как прелюдию к встрече Путина и Трампа, на которой два лидера могли бы начать восстановление отношений, отодвинув интересы украинского государства на второй план.
Последние новости и вся самая важная информация об украинских мирных переговорах — в спецвыпуске «Свободной прессы».
Обратите внимание: Турция отреагировала на обложку Charlie Hebdo с Эрдоганом.
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Турция — профессиональная сцена для политических спектаклей.