В Самарской области бывшего вице-губернатора Геннадия Гендина обвиняют в хищении почти 100 миллионов рублей. По данным следствия, он, используя якобы свои связи в правительстве и Администрации Президента, выманивал у предпринимателей деньги за разрешение на строительные работы. Теперь ему грозит до десяти лет лишения свободы.
1. Коррупционный конвейер
Подобные случаи, к сожалению, перестали быть сенсацией. Как отмечает политолог Александр Асафов, только к началу августа в России не менее 39 государственных и силовых служащих были обвинены в коррупции. Неделей ранее таких фигурантов было 26. Создается впечатление работающего на полную мощность конвейера по выявлению мздоимцев.
Возникает закономерный вопрос: региональные чиновники, от губернаторов до мелких клерков, стали воровать больше или же их просто активнее начали ловить? Возможно, в условиях растущего дефицита бюджета и сокращения финансовых возможностей, более сильные группы внутри правящего класса начали «отсекать» и «поедать» более слабых конкурентов.
2. Цена внутренних разборок
Такое самоедство элит крайне негативно сказывается на всей стране и благополучии простых граждан. В условиях полускрытой междоусобной борьбы, ведущей к параличу управленческих решений, на фоне внешних угроз и продолжающейся специальной военной операции, полноценное развитие становится почти невозможным. Все ресурсы и силы уходят не на созидание, а на внутренние конфликты и попытки удержаться у власти.
Чтобы изменить эту губительную для будущего нации ситуацию, необходимо оздоровить саму систему власти. Служение обществу должно стать единственным мотивом и стимулом для чиновника. А это требует фундаментальной перестройки системы, создания в ней среды, абсолютно нетерпимой к коррупции. Но для начала важно понять глубинные причины столь масштабного мздоимства.
3. Корни проблемы: от идеологии до примера сверху
В основе, безусловно, лежит неуемная жажда обогащения. Обладая властью и доступом к бюджетным потокам, имея возможность действовать через подставных лиц и маскировать хищения сложными схемами, многие чиновники не могут устоять перед искушением. Моральные ограничения, особенно после трансформаций 1990-х, для них часто неактуальны.
Существует устойчивое мнение, что в верхах умеренное «сверхзаконное» обогащение исторически не считалось чем-то предосудительным — главное, чтобы масштабы соответствовали должности. Реальна ли такая негласная «табель о рангах» по взяткам — вопрос открытый, но некоторые публичные высказывания о «согласованном высоком уровне жизни» для отдельных лиц заставляют над этим задуматься.
Провинциальные чиновники во многом ориентируются на центр. А там — целая череда громких дел против высокопоставленных военных, вроде генерала Тимура Иванова, обвиняемых в хищениях и взятках на миллиарды. Неудивительно, что на местах возникает резонный вопрос: «Им можно, а нам почему нельзя?»
Такое поведение выглядит почти логичным в контексте доминирующей в обществе негласной «национальной идеи» — обогащения. Как метко называет это явление профессор Валентин Катасонов, в основе лежит «религия денег».
Обратите внимание: Берлин поставил Москве условие для передачи данных по Навальному.
Речь не о голословных обвинениях. Две волны приватизации 1990-х годов многие эксперты и граждане расценивают как масштабное ограбление страны в пользу узкой группы лиц. Итоги этих процессов не были пересмотрены, и о таком пересмотре в будущем речи не идет. Таким образом, неправедное первоначальное накопление капитала было фактически узаконено и стало социальной нормой.
(Современные случаи национализации, когда активы отнимают у одних владельцев в пользу государства с последующей передачей другим, больше напоминают древнеримские проскрипции — списки лиц, объявленных вне закона, чье имущество делили между победителями).
Если на самом верху сверхбогатство является нормой и результатом «успеха», то почему региональным элитам нельзя отломить свой кусок? Ситуация могла бы быть иной, если бы на высших постах находились аскеты, подобные Феликсу Дзержинскому, чья личная неприхотливость и фанатичная преданность делу были легендарными.
Ориентация части элиты на имперские политические практики царской России, при явном отрицании советского опыта, невольно реанимирует и характерные для той эпохи пороки, включая знаменитое чиновничье мздоимство, которое так ярко описывал Салтыков-Щедрин.
4. Борьба с симптомами и необходимость системного противовеса
Государство, безусловно, пытается бороться с проблемой: ужесточаются законы, введено декларирование доходов, усиливается финансовый контроль, развиваются цифровые сервисы для минимизации контакта гражданина и чиновника. Однако этих мер явно недостаточно. Как говорится, плетью обуха не перешибешь.
Наряду с карательными мерами, необходимы действенные институты общественного, народного контроля. В современных реалиях эту функцию естественным образом может и должна выполнять политическая оппозиция, обладающая для этого статусом, структурами, ресурсами и кадрами.
Речь идет о той самой «щуке», которая не дает «карасю» власти дремать и жиреть. Поскольку идеологический вектор правящей партии можно охарактеризовать как консервативно-правый (разовые социальные выплаты, особенно в преддверии выборов, лишь подтверждают этот курс), роль критикующей «щуки» по логике вещей должна перейти к левой оппозиции.
«Здоровая оппозиция нужна, чтобы доносить до власти реальные настроения народа. В перспективе оппозиция и власть должны иметь возможность меняться местами. Само понятие «партия власти» чуждо нормальной политической конкуренции», — считает кандидат в члены ЦК КПРФ, адвокат Дмитрий Аграновский.
5. Давление на оппозицию — медвежья услуга стране
Видимо, опасаясь такой открытой конкуренции, власти в ряде регионов оказывают серьезное давление на структуры КПРФ, несмотря на её статус парламентской партии. Например, в Республике Коми, где в сентябре пройдут выборы главы региона и депутатов, кандидатам от коммунистов массово угрожают увольнением с работы.
Возмутительный инцидент произошел в Липецке, где силовики без санкции суда провели обыск в здании обкома КПРФ, изъяли технику, документы и тираж бюллетеня с требованием отставки губернатора Игоря Артамонова. Возникает вопрос: в стране уже нельзя публично требовать отставки неугодного чиновника?
Лучше ситуация в Иркутской области, где кандидатом в губернаторы зарегистрирован экс-глава региона Сергей Левченко. Его реальные достижения на прежнем посту известны избирателям, поэтому открытое давление на него может вызвать обратную реакцию. «Верну области доходы, бюджетникам — доплаты», — обещает Левченко.
Всего по стране КПРФ выдвинула 17 кандидатов на пост губернатора и множество — на другие должности. Массовое присутствие левой оппозиции в органах власти создало бы естественный и мощный противовес «Единой России», который сам фактом своего существования дисциплинировал бы потенциальных коррупционеров.
Полицейские методы борьбы с коррупцией должны быть не основными, а вспомогательными. Гонения на левую оппозицию накануне сентябрьских выборов лишают страну важного инструмента контроля и оздоровления власти, что является настоящей медвежьей услугой будущему России.
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Власти, преследуя КПРФ перед сентябрьским голосованием, оказывают стране медвежью услугу.