.
Если вы соблаговолите найти статью Л. Толстого "Что такое искусство", то вас, наверняка ожидает подобие
удивления или недоумения.
На страницах этого дидактического трактата, полного воспитательных банальностей и нравоучительных указаний, читатель обнаружит описание балета, как жанра вовсе не относящегося к области высокого искусства.
Напротив, танец становится образом утонченного непотребства, начисто лишенного всякого намёка на моральность.
Приблизительно в тот же время, в Париже, сын банкира, Эдгар Дега писал балерин, что вызывало бурное негодование и приступы ханжеского презрения со стороны уважаемой публики. Но, однако, совершенно необходимо заметить, что при этом работы активно раскупались по весьма высоким ценам. Даже мизантропический склад характера Дега не мешал ему оставаться популярным и дорогим автором среди множества коллекционеров.
Чуть позже, ажитация вокруг балетной темы породила желание критиков более внимательно рассмотреть этот жанр искусства. Возникли категории качества, оценочные и сравнительные моменты. Это все так было и ранее, только, знаете ли, есть большая разница между программкой кордебалета и еженедельником Академии Художеств.
Балет стал высоким искусством, потому что сам этот жанр, своей образной формой выступил против вульгарного общественного вкуса, его псевдоморальных устоев.
Спустя сорок лет, мы уже можем наслаждаться дягилевскими аншлагами, а артисты балета спорят популярностью с актерами кино.
Политический перформанс в России не имел полвека времени, чтобы из маргинального, не очень понятного для консервативного общества феномена плавно пройти путь до музейных стен.
Предполагаемое плавное восхождение к высотам художественного вкуса, сменилось двадцатилетним рывком вглубь сознания советского человека, никак не поменявшегося со времени плановой экономики и вечернего выпуска новостей.
Весьма показательно, что именно балет стал ироничным символом конца СССР.
Когда политика была достоянием многих миллионов горожан, выходивших на митинги, то "голосовали сердцем", читали листовки на остановках и газеты на уличных стендах - именно тогда художественный политактивизм был бы вульгарен.
Он имел шансы стать площадным достоянием толпы, что существенно обеднило его символьный язык и творческую реализацию в материале.
Громкие политические перформансы в нашей стране возможны лишь при общественной апатии и отсутствии плюрализма мнений.
Обратите внимание: Почему я никогда не пойду в Армию служить, честное признание.
Тогда не будет правил и иконографической формы политического искусства. Страх и неуверенность легализуют любое проявление художественного протеста. Общественное мнение (вначале консервативное и нетерпимое) неизбежно сменится на недоумение и позже на безудержный восторг смелостью и уверенностью авторов.В тишине любой звук отдаётся многократным эхом, а луч света в темной комнате кажется ослепительной вспышкой во мраке.
Все что дразнит и будит степенного обывателя рано или поздно перейдёт в категорию эстетического анализа. Дерзкие и хлесткие слова всегда лучше запоминаются, чем мягкие увещевания и тихие просьбы.
В буре пошлости и дурновкусия вряд ли кто-то услышит негромкий голос привычного всем языка искусства.
Только дерзкий выкрик и неприличный жест способен вызвать восторг там, где в чести подобострастный шёпот и искусство недосказанных фраз.
Основной проект 6ой Московской биеннале прошел как траурный оркестр в метрополитене; кто-то искренне всплакнул, но большинство просто не обратили внимание на очередную демонстрацию совриска.
Можно без труда заметить, что каждая из акции Войны, Пусси Райот или Павленского вызывали во сто крат больше резонанса со стороны прессы и наблюдателей. Такая диспозиция сложилась большей частью по причине неактуальности того творчества, которое можно было наблюдать в скоропостижно закрывшемся главном павильоне вднх.
Любой политический акционизм был бы уместен там много больше, вот только смелости ни у кого не нашлось. Общественная осторожность естественным способом породила массовую трусость.
На этом тусклом фоне, яркие интонации политического искусства выглядели бы ярче и контрастнее.
Но этого не произошло. Может, для населения, это и к лучшему.Но точно не для искусства.
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Когда политактивизм становится искусством.