Строка из знаменитого «Реквиема» Анны Ахматовой — «Муж в могиле, сын в тюрьме» — стала горьким пророчеством для её единственного сына, Льва Николаевича Гумилёва. Его судьба, полная трагических поворотов, привела его не только в лагеря, но и к созданию одной из самых оригинальных и спорных исторических концепций XX века — теории этногенеза и пассионарности.
1. Тяжёлое наследие и годы репрессий
Лев Гумилёв родился в семье двух великих поэтов Серебряного века — Анны Ахматовой и Николая Гумилёва, расстрелянного в 1921 году. Это «неудобное» дворянское и поэтическое происхождение стало для него тяжким крестом. Двери многих учебных заведений для него были закрыты, и будущему учёному пришлось начинать свой путь с работы разнорабочим и лаборантом.
Несмотря на трудности, в 1934 году он поступил на исторический факультет Ленинградского университета, но вскоре последовал первый арест. В 1938 году, после нового ареста, даже отчаянное письмо Ахматовой Сталину не смогло помочь. Гумилёв провёл в лагерях пять лет, после чего добровольцем ушёл на фронт Великой Отечественной войны. Однако в 1949 году его ждал новый арест и ссылка, откуда он вернулся на свободу только в 1956 году, после смерти Сталина и начала хрущёвской оттепели.
2. Рождение теории пассионарности в тюремной камере
Именно в заключении, в условиях крайнего лишения, у Гумилёва родилась идея, ставшая делом всей его жизни — теория этногенеза. По его собственным воспоминаниям, озарение пришло к нему в камере, когда он наблюдал за солнечным лучом, падающим на пол.
«Я сидел в камере и видел, как на пол падает солнечный луч… И я понял, что пассионарность — это энергия, которую люди поглощают»
Согласно этой теории, каждый этнос (народ) в своём развитии проходит закономерный жизненный цикл, движимый особой биохимической энергией — пассионарностью. Этот цикл включает в себя несколько фаз: подъём (становление), акматическую (расцвет), надлом, инерцию и, наконец, обскурацию (угасание). Полный цикл, по расчётам Гумилёва, длится около 1100–1200 лет.
Обратите внимание: Чем занимается после своего «устранения» Аркадий Бабченко.
Гумилёв видел в этнологии не просто науку о прошлом, а инструмент для понимания будущего. Он считал, что она не может изменить ход истории, но способна предостеречь человечество от возможных катастроф, объясняя закономерности поведения больших групп людей.
3. Прогноз для русского этноса по Гумилёву
Применяя свою теорию к русскому народу, Гумилёв делал далеко идущие выводы. Он отсчитывал возраст русского суперэтноса не от Киевской Руси, а примерно с XII–XIII веков, связывая его зарождение с возвышением Северо-Восточной Руси и Москвы. Исходя из этого, он предсказывал, что фаза инерции (спада пассионарной энергии) наступит для русских в конце XXI века, а полный цикл завершится лишь через 600–700 лет.
4. Научная критика и спорное наследие
Несмотря на популярность среди широкой публики, теория Гумилёва была встречена академическим сообществом в основном критически. Многие историки и этнологи указывали на её умозрительность, слабую эмпирическую базу и смешение естественнонаучных и гуманитарных методов.
«Проблема таких теорий в использовании обобщений — это говорит о том, что автор не может детально освоить научный материал, опубликованный даже в течение последних десятилетий. Идея Гумилева яркая и оригинальная, но по фактуре она не удалась», — отмечал современный российский историк Игорь Данилевский.
Критики, такие как археолог Лев Клейн, обращали внимание на отсутствие чётких критериев для определения момента зарождения этноса, что делало теорию расплывчатой и труднопроверяемой. Из-за этого концепцию Гумилёва часто ставят в один ряд с другими маргинальными историческими теориями, например, с «Новой хронологией» А.Т. Фоменко.
Больше интересных статей здесь: Политика.