1. Парадигма победителя: почему удивление неуместно
Многие задаются вопросом, почему Запад ведёт себя по отношению к России столь агрессивно и предсказуемо. Ответ кроется в глубинной убеждённости западных элит в том, что Россия потерпела поражение в холодной войне. С их точки зрения, логичным финалом для проигравшей стороны должно стать смирение, упадок и постепенный распад. Этот подход можно охарактеризовать древнеримским принципом «Vae victis» — «горе побеждённым», который исторически был свойственен западной политической культуре. Ярким примером служит интервенция времён Гражданской войны в России, когда 3 декабря 1917 года на специальной конференции США, Англия, Франция и их союзники открыто обсуждали раздел зон влияния на территории бывшей Российской империи. Эта логика раздела и ослабления крупных евразийских держав никуда не исчезла.
2. Экономика экспансии и контроль над Хартлендом
Западная модель капитализма, по сути, является системой, требующей постоянного расширения — будь то рынков сбыта, ресурсов или политического влияния. В идеале эта экспансия стремится к глобальному масштабу, что на практике часто означает экономическое и политическое доминирование над другими регионами. Ключом к мировому господству, согласно классической геополитической теории британского учёного Джона Маккиндера, является контроль над «Хартлендом» (Heartland) — «Сердцевинной землёй» Евразии. Нетрудно догадаться, какое государство занимает эту стратегически важную территорию.
3. Кризис отложен, но не отменён: 1990-е и их последствия
К 1980-90-м годам экспансионистские возможности Запада стали иссякать, что сулило глубокий системный кризис. Однако распад СССР и роспуск Варшавского договора предоставили Западу неожиданную передышку и возможность для новой масштабной экспансии. Начался активный передел советского наследия: страны Восточной Европы попали под плотный контроль, из постсоветского пространства вывозились ресурсы и технологии, происходила «утечка мозгов». Казалось, наступила эра «Pax Americana» — мира под американской гегемонией.
Однако сценарий полного поглощения не реализовался. Россия, вопреки ожиданиям, не развалилась окончательно. Китай начал стремительно набирать мощь, а Иран сохранил независимость. Экспансия Запада упёрлась в пределы, но внутренние кризисные явления, особенно в самих США, никуда не делись и продолжают накапливаться.
4. Уверенность в безнаказанности и внутренние «агенты влияния»
Несмотря на изменившуюся реальность, на Западе сохраняется уверенность в том, что Россия — побеждённая сторона, которая должна «молча утираться». Эта уверенность проявляется в постоянном политическом и информационном давлении, включая попытки пересмотра роли СССР во Второй мировой войне. Раньше, когда советские танки стояли в Европе, Запад был куда осторожнее в своих действиях и заявлениях. Сегодня же он убеждён, что Россия не способна на жёсткий ответ, отчасти из-за политики уступок, ведущей начало с 1980-х годов.
Эта уверенность подпитывается и действиями так называемой «оппозиции» внутри России, которая иногда озвучивает откровенно деструктивные для страны сценарии. В качестве примера можно привести заявление политика Леонида Гозмана, который в своих рассуждениях о будущем России допустил возможность её распада, создания «асимметричной федерации» с элементами шариата, отхода ряда территорий и последующего вступления осколков страны в ЕС и НАТО. Подобные заявления лишь укрепляют на Западе веру в уязвимость и несостоятельность российского государства.
5. Миссионерский комплекс и избирательное право
На эту уверенность в «победе» накладывается специфический американский мессианский комплекс — вера в то, что США являются «силой Добра», несущей миру прогресс и демократию. Высказывания вроде тех, что позволял себе военный атташе США в Польше Джеймс МакДоноу (о праве США «вести за собой планету», данной «свыше»), ярко иллюстрируют эту самоуверенность. Именно она порождает провокационные действия у российских границ, будь то полёты стратегической авиации или инциденты с военными кораблями.
Показательна риторика, которой США оправдывают такие действия. Например, нарушение морской границы в заливе Петра Великого было объяснено операцией по «обеспечению свободы судоходства» и несогласием с «чрезмерными территориальными претензиями» России, со ссылкой на Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года. При этом США сами эту Конвенцию не ратифицировали, что демонстрирует избирательный и удобный для себя подход к международному праву.
6. Стратегическая цель: Доктрина Вулфовица и её современное звучание
Истинные стратегические намерения Запада в отношении России были чётко сформулированы ещё в 1990-е годы в так называемой Доктрине Вулфовица. Этот документ, разработанный при администрации Клинтона, прямо называл главной целью США предотвращение появления нового глобального соперника, сравнимого с СССР. В нём отмечалось, что Россия, даже ослабленная, остаётся сильнейшей военной державой Евразии и единственным государством, способным уничтожить США. Поэтому демократические изменения в России объявлялись необратимыми, а её возможное усиление — угрозой, которую необходимо предотвращать.
Исходя из этой логики, давление на Россию не является временной мерой или следствием сиюминутных разногласий. Это долгосрочная стратегия, вытекающая из самой сути западной модели развития, требующей экспансии, и из геополитической необходимости контролировать Евразийский Хартленд. Пока Россия существует как сильное, суверенное государство, она будет восприниматься как препятствие на этом пути. Именно поэтому Запад ведёт себя предсказуемо жёстко — его конечная цель, по сути, заключается в том, чтобы России как независимого центра силы не существовало вовсе.