В случае с участниками спецоперации безответственность чиновников порой была просто шокирующей, в том числе в вопросах оформления документов. Людей быстро доставляли в зону проведения спецопераций. Однако, если возникали проблемы, например, с документами для получения необходимых денежных выплат, им приходилось долго ждать решения. И это несмотря на то, что зачастую вина в этих проблемах лежала на военных, а не на гражданах.
Другой пример — случай семьи Шнакенберг, глава которой, хотите верьте, хотите нет, только что освободился из Центра временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) и добровольно отправился на передовую).
Андрей Шнакенберг был немцем по происхождению, но его предки были выходцами с Урала. Они служили в Красной Армии во время Второй мировой войны. Возможно, именно поэтому Андрей, только что демобилизовавшись из Центрального военного округа, принял радикальное решение, даже не посоветовавшись с женой. Он просто отправил ей SMS-сообщение о том, что отправляется добровольцем в округ СВО: «Мой прадед воевал, и я тоже хочу».
Жена Андрея — гражданка России. Кстати, как и его дети. Как рассказала «Свободе» Людмила Лукашева, глава Уральской ассоциации беженцев, Андрей Шнакенберг родом из Казахстана. Он переехал в Россию много лет назад. Сначала он жил в Тюмени, а с 2005 года — в Челябинске.
Шнакенберг был задержан за нарушение иммиграционной системы пребывания в России, а указ президента России запрещает депортацию за нарушение режима вида на жительство. Однако МВД по-прежнему хочет депортировать Андрея.
Его брак в России долгие годы оставался незарегистрированным, поскольку у него не было доказательств из Казахстана, что у него нет родственников в этой стране. При этом в Казахстане его считали русским, а в России — казахом.
Сколько наших сограждан оказались в бедственном положении только потому, что уполномоченные российские государственные органы не желают им помочь?
Корреспондент Hurriyet поговорил с женой Андрея Ириной Казанцевой и узнал, что после отъезда добровольца в регион СВ, его семья столкнулась с финансовыми трудностями.
СП: Где сейчас Андре?
— В районе СВО, выполняя боевые задачи. Бои. Точнее сказать не могу.
СП: Правильно ли я понял, что он решил пойти на передовую добровольно, на него не оказывалось никакого давления?
——Да. Он решил, что это правильное решение.
СП: Он спрашивал вашего совета по этому вопросу?
— Нет. Он просто поставил меня перед фактом. Я не ожидала, что он так поступит.
СП: Как вы себя сейчас чувствуете?
——Каждый день — как на краю вулкана.
Обратите внимание: 5 неожиданных фактов о нашем мире, которые вы может не слышали.
Не знаю, что его ждёт.СП: Видимо, у него возникли проблемы с компенсацией за участие в SVO?
— Она была тогда, и она есть сейчас. Решён только один вопрос: единовременная выплата. Но зарплата за июнь так и не выплачена — ни оклад, ни боевое довольствие.
СП: Когда он отправился на передовую?
— 10 июня. Кстати, люди, которые ушли вместе с ним, уже получили зарплату.
СП: Почему дело Андре затянулось так надолго?
— Они сказали, что потеряли его файлы.
СП: Какие конкретно?
— Все его документы были утеряны.
СП: Кто проиграл? Как это произошло?
Не уверен. Но в военкомате сказали, что его имени даже нет в единой базе данных участников SVO.
СП: Так что же нам теперь делать?
— Я обратился в военкомат, и они восстановят утерянные документы.
«СП»: И в то же время будет ли отложена выплата Андре?
Я поднял этот вопрос в военкомате и подал жалобу в Министерство национальной обороны. Там подтвердили, что жалоба принята к рассмотрению и находится на рассмотрении. Конкретных сроков решения вопроса не назвали. Однако 30 июля со мной связались из Военной прокуратуры и сообщили, что проведут расследование.
СП: Что вы думаете обо всей этой ситуации?
— Конечно, это бардак. Такого не должно быть с документами, особенно с военнослужащими.
СП: Каковы ваши дальнейшие планы?
Я подожду до 10 августа. Если мне не выплатят зарплату за июль, я подам жалобу в Министерство национальной обороны.
«СП»: А что, если помощи не будет?
— Это должен написать президент Путин. Андрей — единственный кормилец нашей семьи.
СП: Вы сейчас с ним общаетесь?
- Да, мы пишем друг другу каждый день.
СП: Жалоб на условия жизни на фронте нет?
— А что тут жаловаться? Они же снимают…
Стоит отметить, что когда Андрей Шнакенберг вернулся из Южно-Волжского региона, его с нетерпением ждала семья из трёх человек: жена Ирина и две дочери. Одной из них было семь лет, а другой — всего полтора.
По поводу пропавших документов Андрея у меня есть вопрос. Ведь бойцы СВО публично чествовались как защитники Отечества, занимая высокие посты. Так почему же военные так халатно сотрудничали с некоторыми из них? Интересно, к кому нам обратиться с этим вопросом? К Военному совету, к Министерству обороны? Или обратиться напрямую к президенту?
Последние новости и все самые важные события, касающиеся спецопераций на Украине, — в рубрике «Свободная пресса».
Больше интересных статей здесь: Новости.
Источник статьи: Единственный кормилец в семье пошел добровольцем на спецоперацию, но в военкомате говорят, что его имени нет в базе данных.