После распада Советского Союза многие негативные явления той эпохи не только сохранились, но и усилились. Яркий пример — традиция массовых кампаний «за» или «против» чего-либо. В СССР одни из них были временными, как «химизация» сельского хозяйства или повсеместное внедрение кукурузы. Другие, вроде борьбы с пьянством, носили перманентный, но волнообразный характер — то достигали пика, то полностью затухали.
1. Новая волна борьбы: от фестивалей до угроз геенной огненной
Современная реальность демонстрирует возрождение этого подхода. В метро можно наткнуться на анонс фестиваля «Россия без сквернословия», а по телевизору — увидеть священника, грозящего матерщинникам адскими муками. Появилась и политическая окраска: некоторые активисты заявляют, что мат стал инструментом информационной войны против России, направленной на молодёжь.
Радикальные предложения звучат всё чаще. Одна известная деятельница культуры предлагала приговаривать исполнителей песен с нецензурной лексикой к пожизненным принудительным работам. В Госдуме же рассматривается инициатива о введении 15-суточного ареста за употребление мата даже в собственном доме.
2. Исторический парадокс: цари, мат и запреты
Меня, как историка, больше всего возмущает давняя традиция власти вмешиваться в личную жизнь и бытовые привычки подданных. Первые запреты на мат и бритьё бород ввёл ещё Иван Грозный. Царь Алексей Михайлович добавил в этот список «чёртово зелье» (табак) и шахматы. Его сын, Пётр I, известный как Великий, пошёл противоположным путём: заставлял брить бороды, сам курил и поощрял курение, а также много пил.
При Петре почти три десятилетия существовал «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор» — нечто вроде официальной шутовской организации. Его члены предавались разгулу, а общались на самом что ни на есть народном, то есть матерном, языке. Самого царя величали «Пахом-Пихай», и он не обижался.
Мат был в ходу и у других монархов. Даже набожная императрица Елизавета Петровна, получив прошение монахов о переливке пушек на колокола, начертала на документе резолюцию из одного короткого, но очень выразительного слова.
3. Мат в советской элите и абсурд запретов
В советское время матом ругались высшие руководители — Ворошилов, Жданов, сам Сталин. Хрущёв, известный борьбой с бородами, тоже не стеснялся в выражениях. При этом власти всегда любили что-нибудь запрещать: Павел I — вальс, Николай II — танго, в СССР сначала запрещали, а потом разрешали фокстрот, Хрущёв — твист и буги-вуги.
Сегодня борцы с нецензурной лексикой столкнулись с проблемой определения самого предмета запрета. Роскомнадзор даёт расплывчатую формулировку, запрещая обозначения половых органов, процесса совокупления и «женщины распутного поведения», а также все производные слова. Ирония в том, что одно из этих слов столетиями свободно использовалось в официальных документах Российской империи. А как быть с его историческими производными, такими как «блуд» или «заблудиться»?
4. Лингвистическая бесконечность: эвфемизмы становятся матом
Главная проблема любых запретов — динамичность языка. Запрещённое слово заменяют медицинским или нейтральным термином, но со временем и этот термин, попадая в бытовую речь, приобретает бранную или оскорбительную окраску. Так произошло с «девицей», которую сменили на «мать-одиночку», а затем на «одинокую маму» и «единственного родителя» — каждое новое определение быстро становилось стигмой.
Современный пример — слово «овуляшка», произошедшее от медицинского «овуляция». Одни женщины видят в нём оскорбление и подают в суд, другие же с гордостью называют себя «овуляшками» и даже проводят соответствующие конкурсы. Где здесь грань между матом и нормой?
5. Право выбора и здравый смысл
Запрещать то, что люди делали веками, — контрпродуктивно. Это лишь рождает «негативистическую демонстративность» — желание сделать всё наоборот. Мат давно стал частью профессионального субъязыка в армии, журналистике, на телевидении.
История учит, что попытки искоренить мат заменой его на эвфемизмы обречены. Солдаты в Севастополе, слушая графа Льва Толстого, призывавшего говорить «ёлки-палки» вместо мата, сочли его не борцом за чистоту речи, а самым изощрённым матерщинником.
Люди в интернете уже научились обходить любые запреты с помощью специальных символов, создавая выражения, по язвительности не уступающие, а порой и превосходящие прямую брань.
6. Разумная альтернатива: не запрещать, а регулировать
На мой взгляд, решение лежит не в области тотальных запретов, а в разумном регулировании. Люди должны иметь право говорить так, как привыкли, или, наоборот, не слышать мата. В общественных местах использование нецензурной лексики с целью оскорбления или хулиганства должно быть наказуемо. Но запрещать нужно не список слов, а конкретное поведение — ругань, использующую определённый ассоциативный ряд.
Подростки уже троллят окружающих, громко и цензурно рассуждая о «совокуплении» и его производных. Книги Пушкина или Баркова, спектакли, использующие мат, можно маркировать знаком «18+», как это уже делается.
Грандиозные кампании по запретам чаще всего вызывают у граждан лишь раздражение. Однако их инициаторы — отнюдь не глупцы. Для них это путь к деньгам, карьерному росту, наградам и пиару. Как писал Маяковский, «если звёзды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно».
Мне же, признаться, стыдно, что я не способен участвовать в таких кампаниях. Видимо, плохая наследственность: все мои предки конструировали, воевали, учили, но так и не научились «кампанейщине». Зато словарный запас у них был — богатейший!
Обратите внимание: Мораторий: снимаем, или дальше будем прощать и смягчать?.
Больше интересных статей здесь: Новости.
Источник статьи: Будем бороться с нецензурной лексикой — «во-первых, это красиво!».