художник Леонид БарановПетр Степанович до пенсии в дальних краях работал. Думал в шестьдесят домой вернуться, но по пенсионной реформе ему еще несколько лет навесили.
Начальство радовалось:
– Трудись, Степаныч! Помогай стране. Сам видишь, молодежи на смену нет. Может еще останешься?
– Нет, – мотал головой Степаныч, – останешься, а вы еще пару лет добавите.
Домой вернулся. Осмотрелся, завел себе Жучку и зажил.
В тот день с утра за валежником пошел. Благо послабление вышло, гражданам собирать его разрешили.
Взял дед Жучку, веревочку. Набрал сучьев, сложил в охапку и только веревочкой затянул, как из-за деревьев выбегает парень в форме.
– Стой! – командует. – Проверять будем.
Охапку распустил. Достал рулетку, штангенциркуль, все перемерял.
– Ветки – забирай, а эта палка – показывает – государственная.
И бросил ее на землю, где она раньше валялась. Сел на пенек, стал протокол писать.
фото из свободного доступа в ИнтернетеИ ничего не сделаешь. Парень в форме. Погоны. Фуражка большая, тулья вздернута, аэродром, а не фуражка.
– Как служба, сынок? – Степаныч спросил. – Не тяжело?
– Ничего дед, потихоньку. Двадцать лет и на пенсию. Значит, палку я изъял. А веточки берите, а то где-то тут за деревьями прокурорский ходит, у них свой план, напишет, что у меня превышение полномочий.
Плюнул Петр Степанович! Бросил охапку на землю, веревочку только забрал, свистнул Жучку и домой.
Дома взял удочки, ведро и пошел на речку. На рыбалке хоть успокоиться можно.
На берегу сел у омута с удочками. И так у него хорошо пошло. Рыбка за рыбкой. Карасики, плотва, окунь полосатый. Мелкие, правда.
Потом вода забурлила. Всплыли из омута двое с аквалангами. У одного автомат, у второго рулетка и безмен.
Стали у деда улов считать. Пересчитали. Взвесили, приговор огласили.
– По хвостам и длине уже нарушил, а по весу еще полкило наловить надо. Изъять пока не можем. Ведро – ваше, это превышение, прокуратура привлечь может.
фото из свободного доступа в ИнтернетеИ сели на берегу ждать. То ли, когда Степаныч им еще полкило наловит, то ли, когда машина с казенным ведром придет.
– Что ж, ребята, за работа у вас, двадцать лет в омуте сидеть? – пожалел он их.
– Нет, дед, у нас выслуга льготная. Нырнул и через пятнадцать лет на пенсию.
Петр Степанович расписался, где показали, пнул ведро – вся рыба обратно в реку. Жучке свистнул и пошел домой.
В лес не зайдешь, рекой не пройдешь – пошел по полю. Сверху кружит что-то черное. Дрон – примета народная – не к добру.
И точно. Подъезжают на мотоцикле с коляской трое. Парни молодые. Форма странная: в петлицах хвост то ли волчий, то ли собачий.
– Стой, – говорят, – дед! Документы есть?
– А как же, сынки, – кивнул Петр Степанович, – время демократическое. Паспорт, ИНН, ПСС, все с собой.
– Дед, ты не понял, на Жучку твою документы есть? Не слышал разве, в Госдуму новый закон подали. Номер на ошейнике, спереди и сзади, сумочка сбоку. В ней свидетельство о прививках, удостоверение собаки с фото, справка, что не бойцовая и о том, где и с кем живет. По собакам закон примут, потом по остальному зверью.
Дед взял Жучку за загривок и им протянул. Та приуныла, голова и лапы повисли.
– Забирайте, раз нарушила. А хотите, место скажу, где стаи неучтенных бегают? Вы за них большую премию получите.
– Где? – оживились они, а один даже мотоцикл завел, чтобы сразу ехать.
– На севере. Стада оленьи. Дуйте туда. Старший пусть рога побольше наденет и побежит, за ним все стадо ломанет. Так и пересчитаете, и номера повесите.
Они переглянулись, фуражки поправили, потом старший говорит:
– Изымать Жучку не будем, на фиг она нужна облезлая, а у тебя с пенсии штраф вычтем за хамство и за то, что без поводка и намордника.
Оставили бумагу с печатью, козырнули и уехали. Дед прикинул. За дрова, за рыбу, да еще за Жучку слупили. Вроде пенсия кончилась. Или еще не всё? Пришла беда – отворяй ворота?
Подходит к дому и точно. У его жигуленка четверо парней в форме с рулетками ползают, меряют что-то.
Деда увидели. Старший козырнул.
– Гражданин! Ваше транспортное средство?
– Мое средство! – вздохнул Петр Степанович, – только давно не транспортное. Сами видите, колесами в землю вросло.
– Нарушение правил парковки. Частично стоит на общественной территории.
– Какая еще парковка в деревне? У забора поставил и все. Черт с вами. Берите штраф по полной.
фото из свободного доступа в интернете– Что мы – звери?! Два колеса на личной территории стоят, два на общественной. Потому половину штрафа возьмем. Прокуратура за нами смотрит. Это строго. Чуть нарушишь и на север! А там тяжко.
– Да уж я знаю. – кивнул дед. – Хотя уже и не уверен. Но и меня поймите. За вас переживаю. За лес, за воду, за Жучку с меня слупили почем зря. Теперь за жигуль берёте, а пенсия-то кончилась.
– Не переживай! – ободрили его, – вас таких чуть ли не треть России, пусть штрафы копятся. Хоть что-то внукам оставишь. Одно плохо. Полетишь в Египет, а тебе в аэропорту бац и от ворот поворот. Так что, дед, теперь о загранице и не мечтай, развивай внутренний туризм. А нам пора. Работы много.
Оставили ему бумажку с синей печатью и укатили на машинах с мигалками.
С тех пор дед из дома выходит редко, стал, как все пенсионеры, больше у телевизора сидеть. Проникся и одобряет. Все партии знает наизусть, а какая лучше – не поймет. Все голосуют одинаково. Новую партию хочет и назвать ее: «Нельзя!» За нее уже давно на каждом углу агитируют.
В одном дед уверен, что власть крепкая. А когда всех оштрафуем – настанет полный порядок. Прокуратура проследит. И бюджет наполним.
Заодно, новые законы отслеживает. Один ему очень понравился. Про бесплатный гектар. Теперь у него мечта. Взять его где-нибудь подальше. И свалить туда вместе с Жучкой пока силы есть.
Андрей Макаров
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Всё нельзя!.