Пыль с Донбасса еще не осела после событий 2014 года, когда реформированная российская армия начала новую операцию, представляющую доктрину Примакова во всей красе (о ней вы можете прочитать в моей предыдущей статье).
В сентябре 2015 года самолеты ВВС России начали приземляться в Сирии, положив начало военному присутствию России в Сирии.
Для многих это стало неожиданностью, поскольку до 2015 года на Западе существовало общее мнение, что Кремль все еще страдает от так называемого «афганского синдрома".
Мало кто верил, что российская армия способна вести боевые действия за тысячи километров от родной территории, и на тот момент сирийская авантюра действительно была классическим применением доктрины Примакова и реализацией всех трех столпов.
До 2015 года Кремль явно опасался, что падение Асада может дестабилизировать весь регион и усилить влияние исламистских группировок. Опасения России росли, поскольку около 7000 боевиков из России и бывших советских республик действовали в рядах наиболее радикальных формирований.
Эти люди могли попытаться занести черные флаги халифата в Среднюю Азию и русский Кавказ, тем самым ослабив Москву, проникновение в этот регион может быть проще, так как 10 процентов всего населения России исповедуют ислам. Поэтому, с точки зрения Москвы, операция в Сирии носила не наступательный, а оборонительный характер, направленный на обеспечение интересов России на постсоветском пространстве.
Борьба с исламской угрозой не была для Москвы приоритетом в сирийской операции, это была попытка поставить мат США и не допустить одностороннего решения сирийского конфликта, то есть реализации второго пункта доктрины Примакова.
Эта цель была достигнута очень хорошо, теперь США, несмотря на союз с курдами, который серьезно пострадал во время президентства Трампа, имеют весьма ограниченное поле действий на сирийском театре конфликта.
Не менее важно то, что благодаря эффективному дипломатическому маневрированию Москва почти полностью исключила Вашингтон из мирных переговоров, которые определят послевоенную Сирию. Решение о судьбе этой страны, вероятно, будет приниматься в рамках так называемого «астанинского формата» в треугольнике Москва-Тегеран-Анкара.
Российские действия на сирийском театре были сосредоточены на многоуровневом ослаблении позиций США в регионе и не ограничивались прямыми действиями, направленными против самой Америки, но включали также попытки разрушить союзы США.
Лучшим примером тому является Турция, которая, зная о неизбежном поражении сирийских повстанцев, очень быстро согласилась на переговоры с Россией. Благодаря эффективной российской дипломатии турки закупили российские ракетные комплексы С-400, что привело не только к дипломатическому кризису на линии Анкара-Вашингтон, но и к введению санкций против турецкого сектора вооружений.
Укрепление сотрудничества между Турцией и Россией также вызвало бурные дискуссии внутри самого НАТО на тему авторитета Анкары как союзника. Это прекрасный пример внешней политики Кремля, стремящегося ослабить структуры США и НАТО, как и заявил Примаков во втором столпе своей доктрины.
Однако поражение сирийских повстанцев никогда не было вершиной амбиций России на Ближнем Востоке. Действия Москвы с 2015 года четко отражали то, что Россия рассматривает Сирию как некое окно на Ближний Восток или площадку для дальнейшего расширения своего влияния в регионе.
Сирия стала ареной демонстрации арабским странам того, как выглядит политическая и военная поддержка России на практике, и таким образом арабы впервые после распада Советского Союза снова стали включать Россию в свои политические расчеты.
Действия в Сирии позволили России укрепить отношения со многими странами региона, это было проще и потому, что Сирия была полем боя, где столкнулось влияние не только Вашингтона и Тегерана, но и Анкары, Эр-Рияда, Абу-Даби, Дохи, Каир и Тель-Авива.
Участвуя в сирийской войне, Россия получила отправную точку для контактов со всеми этими странами, и, учитывая непревзойденное мастерство российской дипломатии, таковы результаты.
Опять же, лучшим примером этого является вышеупомянутая Турция, которую действия России в регионе отнесли на задний план НАТО. Однако Турция — не единственный пример.
Обратите внимание: Не женский пост. Существует ли дефицит женщин в российской политике?.
Экспансия России на Ближний Восток также ослабила связи между Соединенными Штатами и их арабскими союзниками, не входящими в НАТО.Например, Россия стала тесно сотрудничать в энергетической политике Саудовской Аравии с так называемым форматом ОПЕК+, где было принято решение сократить добычу нефти в несколько раз, чтобы таким образом попытаться поднять цены. Россия также стремилась расширить свое влияние в регионе, мотивируя арабов покупать российское оружие.
В 2019 году с Египтом был подписан контракт на 2 миллиарда долларов на поставку 24 истребителей Су-35, а Катар и Саудовская Аравия выразили заинтересованность в возможной покупке российских систем С-400.
Однако Америка успешно заблокировала большинство этих соглашений, и все это благодаря Закону CAATSA «О противодействии противникам Америки посредством санкций» от 2017 года, который позволяет президенту США вводить санкции в отношении стран, ведущих военное сотрудничество с Россией, и это на основании введенных США санкций против Турции.
Россия не забыла третий столп доктрины Примакова - сближение с Китаем и Индией.
Из-за стремительного расширения контактов с арабскими странами Россия тормозила экономическое развитие Китая и Индии в регионе, что особенно важно с точки зрения Пекина и его инициативы «Один пояс, один путь», в рамках которой Ближний Восток играет ключевую роль.
Однако Москва не хочет блокировать китайско-индийскую экспансию в регионе, а лишь увеличить свою выгоду от этой экспансии, сирийская интервенция также дала Москве еще один мощный рычаг в отношениях с Пекином.
На стороне повстанцев находится Исламская партия Туркменистана, основанная уйгурами, 5000 из которых, как полагают, активно действуют в Сирии. Пекин опасается, что в будущем на его территории могут начать террористическую деятельность. Москва хотела бы помочь Китаю в борьбе с этой угрозой, но это будет бесплатно.
Не только Сирия
Успех в Сирии побудил Россию предпринять другие смелые шаги, чтобы показать, что она стала незаменимым игроком на Ближнем Востоке.
Например, когда Турция отправила своих солдат и сирийских наемников в Ливию на помощь правительству в Триполи. Россия поддержала другую сторону конфликта — то есть в Ливии появились маршал Хафтар, многочисленные отряды российских наемников из группы Вагнера и несколько российских самолетов.
Россия проникла на стратегическую линию Сирт-Эль-Джуфра в центральной части Ливии, заблокировав движение протурецких сил на Бенгази. Россия также подписала соглашение о строительстве в Судане новой военно-морской базы, способной принимать российские атомные подводные лодки. Хотя объект совсем небольшой, всего около 300 солдат, это первая постоянная военная база России в Африке после окончания холодной войны.
Этот объект также предоставит российским военно-морским силам доступ к другому стратегическому бассейну, а именно к Красному морю. Оба эти шага идеально вписываются во второй столп Доктрины Примакова и приближают Россию к комедии многополярного мира
Стоит отметить, что Ближний Восток — не единственная область, где Россия успешно применяет принципы Примакова.
В конце 2020 года ввод российских миротворцев во время нагорно-карабахского конфликта фактически заблокировал дальнейшее продвижение победоносной азербайджанской армии и не позволил азербайджанцам взять под контроль стратегический Лачинский коридор, который сейчас занят российскими миротворцами.
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Анализ результатов российской операции в Сирии.