Василий Витальевич Шульгин — фигура, чья судьба стала отражением трагических противоречий русской истории. Убеждённый монархист и русский националист, депутат Государственной думы, он добровольцем ушёл на фронт Первой мировой войны, где был ранен. Личная трагедия также не обошла его стороной: в горниле Гражданской войны один его сын погиб, а второй пропал без вести.
Прожив долгих 98 лет (1878–1976), Шульгин стал живым свидетелем эпох: он застал расцвет и падение Российской империи, прошёл через две войны, эмиграцию и в итоге вернулся в СССР, где даже снялся в фильме «Перед судом истории». На фотографии слева — 1913 год, справа — начало 1970-х: два разных мира в одной судьбе.
1. Эволюция взглядов: от правых к «Прогрессивному блоку»
После 1915 года политические взгляды Шульгина, изначально крайне правые, начали смещаться в сторону умеренности. Он, один из лидеров думских националистов, стал сближаться с октябристами и кадетами, в частности, с лидером либералов Павлом Николаевичем Милюковым. Это сближение было не только политическим. У Милюкова был глубоко личный мотив для критики власти: в 1915 году на фронте погиб его младший сын, прапорщик Сергей. Эта жертва, как и жертвы многих других семей, напоминает, что трагедия войны касалась всех слоёв общества, а не только будущей советской элиты.
П. Н. Милюков (1859–1943) и его сын Сергей (1894–1915).
2. Роковая миссия: монархист и акт отречения
Величайший парадокс жизни Шульгина заключается в том, что убеждённый монархист стал активным участником Февральской революции. Именно он вместе с октябристом Александром Гучковым был направлен к Николаю II, чтобы принять отречение от престола, и присутствовал при отказе от власти как императора, так и его брата Михаила.
Спустя годы, в эмиграции, Шульгин объяснял этот поступок как исполнение тяжёлого долга перед страной. Он считал, что корона была обречена пасть, и предпочёл, чтобы она оказалась в руках думских делегатов, а не в руках революционеров вроде председателя Петросовета Николая Чхеидзе, которого мог сопровождать вооружённый батальон. Таким образом, он видел в своём действии попытку сохранить легитимность и достоинство передачи власти в критический момент.
Позже Шульгин подчёркивал, что, принимая отречение, он действовал «в форме, которую смею назвать джентльменской», стремясь к максимально корректной процедуре в условиях хаоса.
3. Логика выбора: предотвратить катастрофу
Позиция Шульгина и его соратников по Думе была продиктована не революционным пылом, а, наоборот, стремлением предотвратить полномасштабную катастрофу. Они считали себя противниками «углублённой» революции. Их цель заключалась в том, чтобы заменить революционный взрыв эволюционными изменениями, добившись от власти относительно небольших, но своевременных уступок обществу и Думе.
Шульгин и другие лидеры «Прогрессивного блока» были патриотами, выступавшими за ведение войны до победного конца. Однако они пришли к выводу, что с Николаем II и его ближайшим окружением, которое они характеризовали как «придворную клику», победа в войне и стабильность в стране становятся невозможными. По их мнению, «атрофированная воля» императора в сочетании с «таинственным упрямством» создали роковую комбинацию, которая в итоге и помогла революции.
Шульгин настаивал: «Мы никогда не были красными... Во-первых, мы были монархистами». Их главным лозунгом было создание «министра доверия» и принцип: «раз война начата, так надо ее и кончить».
Обратите внимание: Почему ипотечные ставки стремительно падают?.
4. Монархия без монарха: тупик февраля 1917-го
Интересно, что Шульгин, в отличие от Милюкова и Гучкова, не стал уговаривать великого князя Михаила Александровича принять престол после отречения брата. Он молчал, понимая, что в охваченном революцией Петрограде не осталось реальной социальной опоры для династии Романовых. Сама идея монархии была скомпрометирована в глазах широких масс.
В своих воспоминаниях Шульгин проводил исторические параллели, упоминая «дворцовые перевороты» и даже «сербский вариант» 1903 года, когда офицеры физически устранили правящую династию. Для него отречение Николая II было менее кровавой, но столь же неизбежной мерой. «Россия не могла простить своему государю ведение войны таким образом, чтобы угрожать позорному миру. За эту неспособность царю пришлось отречься от престола...» — писал он уже в марте 1917 года.
Февральскую революцию Шульгин встретил без энтузиазма, но как суровую историческую неизбежность, к которой, по его мнению, привела страну непреклонная политика верховной власти, игнорировавшей предостережения и требования времени.
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Почему монархист принял отречение от Николая II.