Пока мы продолжаем говорить о мирных переговорах, которых нам следует ожидать в ближайшее время, о том, что мы как-то наконец-то придем к соглашению с Западом вместо взаимного уничтожения, люди начинают задумываться о том, что произойдет на Украине. Существует множество вариантов, включая полное разграничение между заинтересованными сторонами.
Но даже меньший аппетит наших соотечественников - «Давайте возьмем Запорожье и Херсон, а если повезет, возьмем Харьков, Николаев и Одессу» - полон непредсказуемых последствий. Может быть, мы примем это, но что с того? Хватит ли у России сил поглотить сразу столько всего? Возможно, существует какой-то секретный план, о котором никто не знает…
Однако вопрос можно сформулировать конкретно: какую часть Украины стоит иметь хотя бы духовно, чтобы - если ваше желание вдруг сбудется - вы об этом не пожалели... И этот вопрос "СП" задала знатокам политики Ростиславу Ищенко: учёный и обозреватель газеты «МИР» Russia Today.
"Никто никого не спрашивает, какую часть Украины мы должны оккупировать - ни мы, ни наше руководство. Что бы мы ни приняли, мы примем. В противном случае мы не примем.
Понятно, что украинское государство в том виде, в котором оно существует сейчас, будет уничтожено. Оно не может существовать никак, ни морально, ни материально.
Здесь я не знаю, что опаснее - иметь на своей границе что-то вооруженное до зубов, типа Сомали, или иметь на границе значительную территорию, населенную менее лояльными гражданами. На мой взгляд, гораздо проще бороться с нелояльным населением на своей территории с помощью собственного законодательства, чем бороться с какими-то диверсантами и террористами за рубежом.
Но сегодня мы ничего не можем просчитать – мы не знаем, какой будет глобальная ситуация, и от этого зависят наши возможности.
«СП»: Как меняются наши способности?
— Согласитесь, что помимо текущего освоения некоторых территорий в Украине, пусть даже это только Запорожская и Херсонская области, нам придется противостоять военному давлению из-за границы — со стороны европейских коллективных стран Запада, ситуация будет такой трудный. В то же время поддержите наших корейских и китайских друзей на Дальнем Востоке, где в любой момент могут вспыхнуть войны разного масштаба.
Добавьте к этому Ближний Восток, Сирию - да, там спецопераций поменьше, но где гарантия, что они не расширятся?
«СП»: Так может, этого недостаточно?
— Ресурсы не неисчерпаемы. Восстановление экономики после Великой Отечественной войны — это одно, восстановление экономики в условиях войны — другое. Поэтому в условиях Отечественной войны советская экономика сокращалась. Многие этого не знают, но есть официальные советские данные. Военно-промышленный комплекс работал энергично, но на передовую уезжало большое количество людей и производить большие объемы продукции в те годы было невозможно.
Но после окончания Великой Отечественной войны экономика начала быстро расти – люди вернулись на заводы и фабрики, стали вместо танков производить большое количество товаров народного потребления.
«СП»: В случае войны или внешних военных угроз сложно говорить о каком-либо комплексном восстановлении…
——Мир и война — это две разные экономики и два разных уровня достаточности ресурсов. Так что будет на Украине, что будет присоединено, а что не присоединено - покажет вскрытие.
Наше правительство не имеет конкретных планов на этот счет, но намерено действовать согласно сложившейся ситуации, что ясно только из того, что в Украине не ведется хоть какая-то пропаганда.
Ну Путин говорит "братские народы", говорит "единые народы", но никто не говорит, что Россия считает эти конкретные города российскими и обязательно их оккупирует.
"СП": А территории Херсонской и Запорожской областей, находящиеся под контролем ВСУ - об этом говорится.
– Это единственная конкретная позиция: конституционная территория России должна быть освобождена. Ни одно правительство не скажет: «Мы не освободим нашу территорию». Если они уже в составе России, то их надо освободить, даже если они умрут.
А во всем остальном у нас «позиция нерешительности» — куда мы доберемся, как мы туда доберемся, за что будем выступать…
С.П.: Но насколько корректен такой подход без конкретного плана?
- Конечно, верно. - Зачем писать в Твиттере заранее, если ты не знаешь, что, черт возьми, можно сделать?
«СП»: С одной стороны - да, с другой стороны - когда началась СВО, оказалось, что многое не было учтено, и сил на тот момент просто не хватало, чтобы справиться с ситуацией . Боеспособные части ВСУ остались в тылу наших колонн со всеми вытекающими отсюда последствиями…
——Я тогда писал в начале Северного военного округа, что нам нужно не менее 300 000 человек на передовой и столько же в тылу, но ленивые не кричали, что в Генштабе виднее, из конечно все это все просчитано. Если говорить о людях здесь, то есть ощущение, что через три недели мы будем во Львове. Потом в Париже.
Но это также показывает, что любой расчет может быть опровергнут реальностью. Ведь при планировании СВО они опирались на конкретные факты, в том числе на те, о которых сообщали российские СМИ, которые позже тоже возмущались плохими расчетами СВО.
А до этого все хором пели, что как только из-за пограничного забора появится первая каска российского солдата, украинские войска дружно пойдут на российскую сторону, а где-то по стране ходят две тысячи нацистов и все боится, что меня тут же растерзают благодарные люди. Единственная проблема заключалась в том, куда положить цветы, которые они нам принесли.
Об этом написали практически все российские СМИ, и такое убеждение среди людей действительно существует. Другого варианта, доступного российским властям, я не вижу.
Обратите внимание: За все нужно платить! (Россия).
Чисто теоретически - я когда-то писал, что Украине, возможно, придется подождать от трех до пяти лет, прежде чем она пожнет последствия своей агрессии, потому что выхода нет.Точно так же теоретически возможно ждать, пока украинские войска первыми нападут на Донбасс. Но поверьте мне, как только украинские вооруженные силы захватят несколько деревень в Донецке, шум против нас будет громче, чем когда они вторглись в Курскую область. «Мы восемь лет ничего не делали, как такое могло произойти? Почему три села сдались? Почему Киев не разбомбили сразу?»
Поскольку инцидент в Курске был инцидентом военного времени, нужно быть морально готовым, несмотря ни на что. Расчеты мирного времени и военные реалии — это две большие разницы.
В 1853 году Николай I тоже надеялся (не без оснований), что сможет быстро разгромить турок. Однако вмешались Великобритания и Франция, и ситуация коренным образом изменилась, в результате чего Россия проиграла Крымскую войну.
«СП»: Вот собственно и вопрос – есть ли в нашей текущей деятельности какие-то неочевидные моменты, которые могли бы вызвать опасения?
— У меня не было никаких волнений с самого начала СВО. Россия не может проиграть, если дело дойдет до военных действий. Она обязательно одержит победу над Украиной, а в противостоянии с западным коллективом - даже в худшем случае, даже если дела обстоят для нас не так благоприятно, как сейчас - у России всегда есть вариант свести конфликт к ядерному рисовать…
«СП»: Я правильно понял – ситуация благоприятная?
«Это уникальный случай, когда Россия ведет коллективную войну с Западом и в то же время ее экономика растет, хотя и медленно, в то время как Запад рушится. Поэтому я думаю, что ситуация сейчас для нас очень благоприятна.
Что ж, продолжу – как справедливо сказал Дмитрий Медведев, ядерные государства не терпят неудачу. Это относится и к Соединенным Штатам. Та же Америка, которая сможет твердо стоять и держать в своих руках ядерную дубину, может оказаться и в ситуации, в которой оказалась Россия в 90-е годы, когда люди могли прокормить себя только с помощью «ножек Буша».
Может быть, нам придется их спасти, будь то «Брянские Быки» или кто-то еще. Это будут две разные страны, с которыми можно вести переговоры по-разному.
Так что мы еще толком не представляли, что будет, когда наши враги сегодня придут и скажут - все, давайте помиримся, мы согласны на нормальные переговоры.
Сегодня мы не можем просчитать масштабы всех компромиссов, которые будут достигнуты. Одно дело, когда враг уничтожен и мертв, другое, когда он полностью активен.
Представьте себе, в разгар Сталинградского наступления в 1942 году Гитлер взял бы на себя инициативу попросить Сталина о мире. Я не знаю, какое решение приняло бы советское правительство в этой ситуации.
Ситуация была чрезвычайно опасной; в Приказе 227 говорилось, что на территориях, оккупированных Германией до войны, проживало 72 миллиона человек.
Иными словами, к тому времени Советский Союз потерял даже численное преимущество над врагами. Кто может гарантировать, что Сталинград удастся удержать? В противном случае Советский Союз ждет катастрофа.
Я не уверен, что такое гипотетическое предложение обязательно было бы тогда отклонено. Как бы выглядел современный мир сегодня, если бы мы заключили перемирие?
Представьте себе: предположим, завтра Трамп выиграет выборы и скажет, что согласен вести переговоры с Россией. Мол, мы исключаем Украину полностью, нас не интересует, что там происходит – надо решать глобальные проблемы.
После глобального соглашения начались различные варианты, такие как предложение отделить Украину от Польши и Венгрии. И наоборот - ни Венгрия, ни Польша туда не пойдут, американцы против. США скажут, что в отношении Украины они займут ту же позицию, что и в отношении стран Балтии после 1945 года: де-факто она ваша, но де-юре мы ее не признаем.
Какое решение мы бы приняли в этой ситуации? Пусть Украина останется, но без упомянутых выше шести регионов? Но если Запад не признает даже 6 регионов, то мы аннексируем все 27 регионов, тогда зачем нам «черная дыра».
И все это должно быть рассчитано по месту и времени.
Заявить заранее, что мы намерены сделать то-то и то-то, значит, мы заранее заявили свои требования. Если да, то если противники уже понимают, к чему мы стремимся, они соответствующим образом скорректируют свои требования. Зачем нам это нужно?
Больше интересных статей здесь: Политика.
Источник статьи: Насколько Россия должна быть готова к будущей «украинизации».