В начале 1990-х годов Россия переживала не только экономический, но и политический кризис. Государство потеряло субъектность, то есть было не способно регулятивно влиять на все общественные процессы. На первый план в принятии государственных решений вышли интересы частных лиц, близких к госаппарату. А интерес их был простым – накопление капитала.
В таких условиях государство было не способно создавать и новые институты, которые были жизненно необходимы, учитывая, что страна совершала переход от плановой экономики к рыночной. Как водится, новые институты внедрялись не конституционно и органично, а насильственным образом. Это привело к нарушению механизма воспроизводства экономики, что в свою очередь спровоцировало, как признано мировыми историками и экономистами, «крупнейшую геополитическую катастрофу XX века».
К 1995 году экономика страны сократилась почти вдвое. Это сопоставимо с периодом Гражданской и Великой Отечественной войн. Случилась и социальная катастрофа – произошёл всплеск смертности населения и большинство россиян впали в нищету.
По сути, правительство России в то время обсуживало частные, а не государственные интересы. Например, приватизацию в форме залоговых аукционов, в ходе которой в частную собственность были переданы крупнейшие предприятия страны, инициировал банкир Владимир Потанин. Он и стал одним из главных выгодоприобретателей той кампании.
Переход к частной собственности продвигался как единственный вариант развития экономики России. Продвигалась точка зрения, что приватизация приведёт к череде улучшений. В их числе декларировалось:
· уменьшение расходов на поддержку госсектора, а значит снижение нагрузки на бюджет;
· уменьшение численности чиновников при повышении эффективности управления в экономике;
· создание условий и стимулов для развития предпринимательства, что должно было привести к созданию новых рабочих мест;
· улучшение инвестиционного климата;
· повышение благосостояния населения.
Ни одна из этих целей была достигнута вследствие приватизационных процессов. Более того, как представляется сейчас, эти аргументы были лишь ширмой для прикрытия реальной цели – обогащения небольшого числа людей через присвоение государственной собственности.
Но были и объективные ограничения, из-за которых было сложно провести приватизацию прозрачно и эффективно. К изменениям была не готова правовая система России. Это ещё и отягощалось тем, что в правоохранительной и судебной системах повысился уровень коррупции. Также в России фактически отсутствовал финансовый рынок. Из-за этого было затруднено формирование справедливой рыночной оценки бизнеса.
Кроме того, специфика госуправления и плановой экономики в советские времена привела к тому, что в начале 1990-ч годов в стране практически не было управленческих кадров, разбирающихся в реалиях рыночной экономики, специалистов по ценным бумагам, оценке стоимости имущества и других. Отчасти поэтому было невозможно провести такую масштабную кампанию по качественной оценке и подготовке к продаже тысяч государственных предприятий.
В итоге эту задачу поручили европейским и американским советникам. Которые в свою очередь преследовали интересы грантодателей и «направляющих организаций», в первую очередь, ЦРУ.
Кроме того, с распадом СССР и упадком экономических связей в рамках Совета экономической взаимопомощи у российских предприятий настали непростые времена. Они потеряли пятую часть потребителей. А это привело к образованию избыточных мощностей во всех отраслях.
Роль России как сырьевого придатка мировой экономики сформировалась тогда же. В результате экономических реформ 90-х годов Россия экспортировала от 50 до 75% сырья – нефти, газа, угля и т.д.
Это обусловило интерес банкиров именно к сырьевым активам страны. Контроль всей цепочки экспорта, начиная с добычи, заканчивая трейдерами, позволял обеспечивать бесперебойный поток валютной выручки. При чём параллельно была сформирована система трансфертного ценообразования, в результате которой государственный бюджет остался без доходов.
Дополнительно в 1990-91 годах в России вспыхнула так называемая спонтанная приватизация, то есть незаконное присвоение государственного имущества. Собственность, формально остававшаяся государственной, использовалась как уставной капитал акционерных обществ и кооперативов, использовалось для ведения сторонней экономической деятельности – передавалось в аренду и вплоть до возможности выкупа.
По сути процесс разворовывания госсобственности начался стихийно и был не остановим. Правительство только могло попытаться придать этому законный порядок, создав официальные способы выкупа или передачи государственной собственности в частные руки. Как говорится, если не можешь что-то остановить, возглавь это.
Залоговым аукционам предшествовала масштабная кампания по приватизации госсобственности, которую провели в форме передачи госимущества либо в форме продажи, либо за приватизационные чеки (ваучеры). В результате именно этой кампании существенно изменилась структура собственности в стране. За 1992 год доля госимущества в основных фондах сократилась в три раза – с 91 до 26%. За три года – с 1992 по 1994 – было приватизировано более 100 тысяч предприятий.
Уже с 1995 года приватизационные процессы затрагивали крупные объекты госимущества, и их продажа осуществлялась преимущественно через инвестиционные конкурсы и залоговые аукционы. За три года – с 1995 по 1997 – были приватизированы более 15 тысяч предприятий. Параллельно с этим конечная структура собственников менялась за счёт перераспределения прав собственности ранее приватизированных предприятий.
Результатом приватизационной кампании в России стал самый высокий в мире уровень концентрации частной собственности, что ухудшает конкурентоспособность российской экономики. Это в своём докладе отмечали аудиторы Счётной палаты России, опираясь на данные Мирового банка.
Больше интересных статей здесь: Экономика.
Источник статьи: Залоговые аукционы: политические и экономические предпосылки.