История освоения Дальнего Востока России, как и история любой крупной территории, полна драматических поворотов и нелинейного развития. Возьмем, к примеру, Владивосток, основанный в XIX веке как военный пост, который за два десятилетия превратился в город, а к началу XX века стал крупным портом и центром с населением свыше 100 тысяч человек. Его путь в составе СССР и постсоветской России был тернист: после открытия в 1991 году город столкнулся с волной криминала и контрабанды, и лишь масштабная подготовка к саммиту АТЭС в 2000-х позволила ему преобразиться в один из ключевых экономических и культурных центров региона.
Дальневосточный федеральный университетНе менее показательна судьба Южно-Сахалинска, прошедшего путь от крестьянского села Владимировки через японский период (когда он назывался Тоехара) до статуса советского и российского областного центра, постоянно растущего за счет поглощения окрестных поселений.
Парадоксально, но три десятилетия рыночных реформ принесли этим городам разные демографические результаты. Владивосток, несмотря на ожидания расцвета, потерял около 8% населения (примерно 50 тысяч человек). Южно-Сахалинск, напротив, вырос на 20% (35 тысяч человек), во многом благодаря развитию нефтедобычи и внутренней миграции на острове.
Пасмурная погода не редкость на Сахалине1. Новый курс: планы и парадоксы
На этом фоне власти объявили о масштабных планах по строительству новых городов: «Спутника» под Владивостоком и «Экополиса» близ Корсакова на Сахалине. Безусловно, внимание государства к стратегически важному, но депопулирующему Дальнему Востоку — явление положительное. Однако выбранные методы вызывают недоумение. После 30 лет упования на «невидимую руку рынка» и частную инициативу происходит резкий поворот к директивным, почти советским подходам, напоминающим практику ударных строек и пятилеток. Это наглядно демонстрируют, например, заявления министра архитектуры Сахалина, говорящие о плановом характере начинаний.
Подобные инициативы порождают ряд острых вопросов, на которые у властей и инвесторов пока нет четких ответов.
2. Ключевые вопросы без ответов
1. Кто станет новоселами?
Власти заявляют о намерении привлечь десятки тысяч новых, молодых и активных жителей. Но откуда их взять? Переманивание населения с других дальневосточных или сибирских территорий — игра с нулевой суммой, не решающая общерегиональных проблем. Привлечь людей из более комфортных европейских регионов России крайне сложно: рыночная логика последних десятилетий привела к концентрации человеческого капитала в столицах, на Кубани, в Черноземье. Для переезда на суровый Дальний Восток нужны сверхвысокие зарплаты и исключительные условия, что противоречит рыночной эффективности. Остаются лишь туманные намеки на «соотечественников из СНГ», что не является продуманной демографической стратегией.
2. Какая экономика ждет переселенцев?
Допустим, людей удастся привлечь. Чем они будут заниматься? Регион обладает потенциалом для притяжения «креативного класса»: программистов, работающих с азиатскими рынками, дизайнеров, инженеров, специалистов в сфере экотуризма. Однако анонсируемые проекты — металлургический завод, угольный терминал, свиноводческий комплекс — говорят о ставке на сырьевую и низкотехнологичную экономику. Где научные кластеры, биохимические производства, сборочные предприятия? Будет ли IT-специалист из Казани или Калининграда менять свою жизнь на работу в угольном порту? Очевидно, что нет. Отсутствуют не только вакансии для высококвалифицированных кадров, но и комплексные стратегии подготовки кадров самого разного профиля.
Перевалка угля - это не очень-то перспективно с точки зрения карьерного роста и не очень-то полезно с точки зрения здоровья3. Будут ли города комфортными?
Печальный опыт существующих городов Дальнего Востока, где часто встречаются некачественное жилье, плохие дороги и недоразвитая инфраструктура, не внушает оптимизма. На волне «дальневосточной ипотеки» в регион пришли столичные девелоперы, известные строительством высотных «муравейников» с дворы-парковками и минимальной социальной инфраструктурой. Есть серьезные риски, что «Спутник» и «Экополис» превратятся в скопление унылых многоэтажек, уязвимых для местных тайфунов и землетрясений. Обещания об «экологичности» и «особом дизайн-коде» могут так и остаться на бумаге.
Типичный дом в пригороде Москвы4. В чем смысл строительства с нуля?
Самый фундаментальный вопрос: зачем строить новые города, вместо того чтобы развивать и улучшать уже существующие? Почему не провести реновацию в том же Владивостоке или не расширить Южно-Сахалинск? Почему не сделать экологичными старые районы, а не создавать «Экополис» на пустом месте? Логика создания городов «в чистом поле» рядом с территориями опережающего развития выглядит искусственной, особенно если можно было бы распространить налоговые льготы на весь регион для стимулирования бизнеса.
Сергей Кужугетович Шойгу, фото с сайта Министерства обороны mil.ru3. Заключение: между Госпланом и рынком
Министр обороны Сергей Шойгу, говоря о новых городах, подчеркивает, что основным инвестором должен быть частный капитал, а не государство, как в советские времена. Однако общая риторика и методы планирования удивительным образом напоминают советскую практику строительства Братска или Комсомольска-на-Амуре — масштабные проекты, спущенные сверху. Возникает противоречие между декларируемой рыночностью и применяемыми командно-административными подходами.
Стоит ли развивать Дальний Восток? Бесспорно. Но будут ли эффективны выбранные методы, или это окажется дорогостоящим возвратом к прошлому без учета современных реалий и человеческого фактора? Ответа пока нет. Остается только наблюдать, как будет разворачиваться этот амбициозный, но спорный эксперимент.
Больше интересных статей здесь: Экономика.
Источник статьи: После 30 лет рыночной экономики вернулись к советским методам, или как хотят строить новые города на востоке России.