Владимир Путин подтвердил амбициозную цель: к 2030 году внутренние расходы на исследования и разработки должны достичь 2% ВВП России. Эти инвестиции должны поступать как из государственного бюджета, так и от крупных технологических компаний. Однако текущая ситуация далека от целевых показателей: по данным Всемирного банка за 2022 год, Россия тратит на науку лишь 0,94% ВВП, что значительно меньше, чем у технологических лидеров вроде США (3,46%) или Израиля (5,56%).
1. Не только деньги, но и система
Экономист Андрей Бунич в интервью подчеркивает, что достижение планки в 2% ВВП — необходимый минимум для страны в современном мире. Однако, по его мнению, ключевая проблема заключается не только в объеме финансирования, но и в организации самой научной системы. Наука — процесс нелинейный, и простое увеличение бюджета не гарантирует прорывных результатов.
В качестве успешной исторической модели Бунич приводит советскую систему научно-производственных объединений (НПО), которая создавала прочную связь между теоретическими исследованиями и их практическим внедрением в промышленность. Сегодня в России есть компании, способные содержать собственные R&D-центры, но во многих отраслях, особенно где нет крупных игроков, этот механизм не работает. Государству необходимо выступить организатором, создавая консорциумы или ассоциации для финансирования перспективных направлений, иначе целые сектора экономики рискуют потерять конкурентоспособность.
2. Восстановление престижа и интеграция с бизнесом
Для привлечения талантов в науку необходимо восстановить ее социальный статус и престиж. В советское время, как отмечает эксперт, ученые, работавшие на оборону, жили достойно, и государство понимало их ценность. Сегодня карьера исследователя часто выглядит менее привлекательной из-за невысоких зарплат и длительного пути к результату.
Не менее важна интеграция науки и бизнеса. Бунич указывает на американскую модель, где фондовый рынок и венчурный капитал играют ключевую роль в коммерциализации инноваций: от идеи через инвестиции к IPO. В России же, при наличии специалистов и проектов, отсутствуют развитые финансовые рынки для привлечения частных средств в технологические стартапы. Решением могла бы стать национальная инновационная система, объединяющая научные фонды, государственно-частное партнерство (ГЧП) и венчурные инструменты.
3. Целевое повышение зарплат и оценка успеха
Отвечая на вопрос о зарплатах ученых, Бунич отмечает, что средний показатель в 171 тысячу рублей может не отражать реальной картины, и во многих случаях доходы ниже. Однако он выступает против тотального повышения выплат всем подряд. Вместо этого экономист предлагает точечный, проектный подход, аналогичный тому, как повышались зарплаты военнослужащим в зоне СВО.
Финансирование и достойное вознаграждение должны быть направлены в конкретные, прорывные области — такие как машиностроение или аэрокосмическая промышленность, — которые обеспечивают технологический суверенитет страны. Деньги должны идти не в учреждения «по умолчанию», а в проекты, доказавшие свою значимость и потенциал.
Что касается оценки научных достижений, то количество патентов, по мнению Бунича, не является исчерпывающим показателем. Гораздо важнее способность продавать технологии на мировом рынке, сохраняя за собой ключевые ноу-хау и имея возможность продать устаревшие разработки, оставив передовые для себя. Это создает дополнительный источник дохода и укрепляет переговорные позиции страны.
Обратите внимание: Стратегия цифровой трансформации: зачем она нужна и можно ли обойтись без нее?.
Больше интересных статей здесь: Экономика.
Источник статьи: Андрей Бунич: Повышать выплаты ученым можно по примеру роста зарплат военнослужащих на СВО.