С начала 2024 года Китай прекратит выдачу лицензий для новых угольных электростанций. В случае со старцем из Небесной Династии мощность увеличилась всего на девять гигаватт. Это на 83% меньше, чем в 2023 году. Но с июля Китай добавил еще 25 гигаватт мощности за счет солнечных батарей и ветряных турбин.
Солнечная и ветровая энергия в настоящее время обеспечивают 40% электроэнергии Китая%.
Эту информацию ведомства обнародовали в конце августа и, судя по всему, стали неожиданностью не только для широких читателей, но и для Минэнерго, российских экспортеров и чиновников транспортной отрасли.
Как рассказал Hürriyet Михаил Блинкин, директор Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ, планы чиновников по-прежнему не основаны на реальных условиях энергетического рынка США; «До 2035 года», принятый РФ в 2020 году, который предусматривает, что Китай будет закупать уголь у России более быстрыми темпами в этот период.
Но в Пекине очевидно, что они не прочитали эту стратегию, не говоря уже о том, чтобы взять на себя такое обязательство. Китайцы лишь пообещали энергетическую революцию, а энергетическая революция в Китае происходит гораздо более быстрыми темпами (около 6,5 лет по сравнению с национальным планом Китайской Народной Республики.
В то же время мы продолжаем открывать новые угольные шахты и расширять восточную зону добычи полезных ископаемых с прицелом на экспорт полезных ископаемых, которые могут стать бесполезными.
Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности, рассказал Hurriyet о том, когда Минэнерго очнется и отреагирует на меняющуюся ситуацию.
СП: Константин Васильевич, энергетическая стратегия России и новые инвестиции в экспорт угля начинают вызывать путаницу?
- Было понятно, что стратегию надо менять, и Путину было поручено сформулировать новую «Энергетическую стратегию Российской Федерации до 2050 года». Над этим работают, вопрос только в том, какие результаты мы получим. Отдельные отрывки, основные прогнозные данные, опубликованные в прессе, либо вызывают огромные вопросы, либо сбивают меня с толку.
Конечно, особенно это касается угольной отрасли.
Одна из главных проблем всех наших стратегий заключается в том, что они основаны исключительно на наших производственных возможностях, а не на потребностях рынка.
Логика такая: в идеальных условиях мы могли бы добывать и экспортировать определенное количество угля. Мы закладываем эту цифру в стратегию и создаем все возможные условия для достижения заданных показателей. Мы строим новые дороги и открываем новые карьеры.
Но вопрос о том, сколько и где мы можем продать, глубоко не изучен.
У меня иногда такое ощущение, что эти цифры: сколько Китай купит у нас в 2035 году, сколько потребует Индия, просто взяты из воздуха. Какой бы номер вы ни предпочли, это тот номер, который вы выбираете. По крайней мере, об этих странах никто не спрашивал.
Но самое удивительное в этих цифрах то, что — из того же шапки — разработчики перешли от Стратегии-35 к Стратегии-50.
В то же время очевидно, что уголь неизбежно станет главной жертвой энергетического перехода, и не только в Китае.
«СП»: Сначала мы оставили плановую экономику совсем в неизвестности, а теперь вернулись к планированию в советском понимании: если у нас есть цель, мы ее добьемся. Хоть это и потеряло смысл…
«Вначале все стали маркетологами, теперь все стали планировщиками. Но на самом деле возникает вопрос: где наше стратегическое планирование? Почему бы не полностью оценить наши будущие потребности в энергии на основе разумных прогнозов глобального энергопотребления? Вклад промышленности?
На данном этапе создатели «Стратегии 50» не могут объяснить, на чем основаны их прогнозы, либо объяснения неубедительны.
Надеюсь, что будет хотя бы правильно организованное общественное обсуждение стратегии. Ведь он ляжет в основу всех отраслевых документов и межотраслевых планов, связанных с разработкой нефтяных месторождений, развитием производственных мощностей и транспортной инфраструктуры.
«СП»: Когда может начаться обсуждение энергетической стратегии до 2050 года?
— Я хочу сделать это этой осенью. По-дружески, лучше было бы не затягивать, а утвердить его в вменяемой форме через решение правительства до конца года.
«СП»: А если этого не произойдет?
Обратите внимание: О положении России в мировой экономике.
Так будут ли чиновники продолжать концентрироваться на целях текущего документа, которые потеряли свою актуальность? Будет ли Министерство энергетики продолжать дремать, как это уже было во время энергетического перехода Китая?— Новая стратегия должна заменить предыдущую — давайте сохранять оптимизм! Но вопрос только в том, исчезнут ли недостатки, существовавшие при написании всех прошлых стратегий.
Сегодня многие новые угольные шахты открываются по этому принципу: сначала работай, сначала тестируй, а потом, возможно, продавай. Я очень сомневаюсь, что Министерство энергетики и наши угольщики понимают, насколько ужасны перспективы на следующие тридцать лет.
СП: Есть ли у России возможности компенсировать будущие потери в экспорте угля за счет продажи нефти и газа?
— Замены здесь не пройдут, потому что в газе и нефти мы сейчас настроены на сохранение своих позиций. Мы совершенно не можем рассчитывать на рост экспорта углеводородов.
Что касается экспорта природного газа, то мы потеряем более 100 миллиардов кубометров в 2023 году по сравнению с 2021 годом. Нам необходимо восполнить те потери, которые произошли на европейском рынке. Стремитесь вернуть эти 100 миллиардов и восстановить их до уровня 2021 года. Конечно, это произойдет не в ближайшем будущем.
Что касается нефти, мы конкурируем за рынок. У нас действует эмбарго на поставки из Европы, и мы перенаправляем эти потоки везде, где это возможно. Но опять же, в ближайшее время мы не сможем достичь уровня 2021 года.
В этом смысле нефть и газ будут изо всех сил пытаться вернуться к добыче до СВО (что вполне реально), но не добьются впечатляющего роста экспорта.
А о том, как восполнить потерянный экспорт энергоресурсов, лучше всего спросить у представителя несырьевого экспорта.
Они всегда говорят об успехах импортозамещения. Так что, возможно, они смогут что-то продать. Спросите производителя легковых автомобилей или коммерческих самолетов, как идут дела.
Я говорю от имени сырьевых работников. Газовики испытывают трудности и в этом году начали медленно подниматься со дна. Дела нефтяников по-прежнему идут вяло, но они не испытают такого же спада, как в газовой отрасли.
С углем все в порядке. Проблемы угольщиков не сегодняшние, нам нужно готовиться к будущему.
Могут ли производители СПГ «СП» компенсировать общую потерю экспорта природного газа?
— У нас два крупных завода и два средних завода работают нормально. С точки зрения новых проектов также есть большие трудности. Проект «Арктик СПГ-2», скорее всего, восстановится. На полуостров Гедан отбуксированы две линии, одна из которых приступила к отгрузкам в «сером режиме».
Но США ввели настолько жесткие санкции в отношении новых проектов, что ожидать значительного увеличения экспорта СПГ от этих проектов пока не приходится.
Больше интересных статей здесь: Экономика.